«Мой друг – инопланетянин!» - стр. 15
– Эй, пацаны, – донесся с верхних ступенек сонный, расслабленно обдолбанный голос, – не парьте, блин, весь кайф ломаете, я токмо проперлась. Заколебали.
Ее поддержало несколько голосов откуда-то еще выше. В основном в нецензурных выражениях.
«Это хуже, – подумал я, – чего-то их тут многовато». Потянув еще с минуту, я вышел из-за угла и спокойным, интеллигентно-задумчивым голосом сказал:
– Привет, ребята.
Воцарилась гробовая тишина.
– Это чё? – как ни странно, первая реакция была с заторможенной галерки. Послышалось шуршание.
«Ага, – сообразил я, – готовятся когти рвать. Я тут внизу стою – значит, побегут наверх. И тогда я все правильно вычислил. Есть там выход на крышу».
Нижние задергались, освобождаясь от дружеских захватов и, видимо, тоже готовясь сорваться по первому сигналу. На групповой топот по лестнице с последующим грохотом по крышам я не рассчитывал никак. На этом моя тема была бы закрыта. А охрана Петра усилена.
– Ребята, не бойтесь ничего, – делая ударение на последнем слове, жизнерадостно произнес я. – Все фигня! Я – социальный работник организации «Мир без границ»! Я – пришел Вам помочь!
Воцарилась гробовая тишина. Шебуршания прекратились. Подействовало название известной организации где они периодически получали то еду, то одежду. Но, в большей степени, разрядили ситуацию мои пионерско-оптимистические интонации.
– Ты кто, чувак? – осторожно спросил лежащий на локте (чтоб быстрее спрыгивать) рыжий парень лет тринадцати. «Лет шестнадцать, – подумал я. – Они всегда выглядят сильно младше. Клей, блин, страшная вещь».
– Короче, ребята, есть дело. К нам приехали иностранцы. Представители гуманитарной организации. Вы где, кстати, едите? Шмотки там …
– А тебе зачем? – тихо, растянуто, но уже определенно заинтересованно прозвучало сверху.
– Я переводчик, ко мне приехали журналисты. Хотят снять про вас репортаж. Мой интерес – мне платят за перевод. Моя задача – организовать процесс. Здесь, – произнес я с нажимом, имея в виду российское телевидение – вас не покажут. В принципе, они работают не для телевидения. Для гуманитарной конторы. Можно попросить что-нибудь – принесут. Бабки нельзя – иностранцы этого не любят. Но можно жрачку, одежду. Это они поймут.
Я сделал паузу, соображая, что, раз не разбежались сразу, надежда есть. Ребята помолчали.
– Ну, можно, – прозвучал нерешительный голос.
– Если не подставят, – поддержал другой.
– Ребята, врубитесь, – Как подставят? Кто? Маньяки? Убийцы? Менты? Так им тут, на лестнице, лучшее место, чтобы вас подставить. Один сверху, другой снизу. Баллоны в руках. Алес капут!
«Алес капут», похоже, сыграло решающую роль. Хоть никто из них, наверняка, и не смотрел по телевизору (по причине неимения такового) фильмов про войну, но интуитивная жесткость выражения возымела действие.
– Ладно, заметано; где встречаемся? – Сверху начали спускаться лохматые личности.
– Завтра, в 15.00. У Ломоносовской.
Ребята начали по одному выбираться в подвал. Через него, видимо на улицу. Никто не хотел оставаться на «засвеченной хате». Запасная у них имелась, стопудово. Подвалов и чердаков хоть отбавляй.
***
Квартира, в которой заседали братки, более всего напоминала только что расселенную коммуналку. Впрочем, таковой она и являлась. Но на время согласования бумаг агентство недвижимости решило сдать квартиру по демпинговым ценам. Чем и не преминула воспользоваться эта компания. Они не то чтобы экономили деньги – теперь, благодаря способностям Пети Паленого, в финансах они были не ограничены. Просто авторитеты привыкли жить в скромности. Да и внимание к себе привлекать было сейчас лишним.