Мой друг бессмертный - стр. 33
– Вы что, уже все записали? Так быстро?
– Я не могу писать, – вывернулся Лешка. – У меня было сотрясение мозга с нарушением зрения. Я потом с кого-нибудь перепишу.
Иван Данилович взглянул на него с сомнением.
– Тогда хотя бы слушайте. Всё, что я сейчас рассказываю, мы так или иначе затрагивали в прошлой четверти. На экзаменах никаких поблажек не будет.
Историк окинул взглядом класс.
– Чувствую, есть необходимость оживить в памяти пройденное. Как насчет небольшой дискуссии по эпохе Петровских реформ?
Все с облегчением отложили ручки и закрыли тетрадки. Класс тихо загудел.
– Тема… М-м, давайте возьмем что-нибудь конкретное. Скажем, основание Петербурга. Нам нужны обвинитель и оппонент. Есть желающие?
Желающих, разумеется, не оказалось.
– Тогда будем назначать. Обвинителем будет… допустим, госпожа Кравченко.
Машенька Кравченко, похожая на игрушечную бизнес-леди, невозмутимо поднялась с места. Тему она знала неплохо, и к тому же, чтобы получить за дискуссию оценку ниже четверки, надо было особенно постараться.
– Защитник – вы, спящий господин Завьялов. Лешка испустил вздох, напоминающий стон.
– Прежде чем приступать, освежим в памяти некоторые события начала восемнадцатого столетия, – заговорил историк. – Главные политические приоритеты?
– Произошла смена направления внешней политики, – быстро ответила Машенька, стрельнув глазами в Завьялова (в классе с начала года ходил слух, что он к ней неравнодушен). – До того Петра больше интересовал выход к Черному морю и ликвидация «Дикого поля», а тут он переключился на Балтийское море и войну со Швецией.
– Почему произошла смена курса? Завьялов?
– Ну…
– Это не ответ. Кравченко?
– Перемена курса произошла после Великого посольства, – лихо доложила Машенька, – Петр отправился в Европу искать союзников в войне с Турцией, а неожиданно для себя нашел союзников в войне со Швецией.
– Кого именно?
– Данию, Польшу… – Машенька смешалась.
– Завьялов, можете назвать причины союза?
– Легко, – сказал Лешка. – Причина в том, что Шведский Карл Двенадцатый вообразил себя Наполеоном и решил завоевать Европу. И Европа по этому поводу занервничала. А тут появляется Петр Первый со своим посольством…
– Все это замечательно, – усмехаясь, прервал его историк, – напомню вам только, что Наполеон жил на сто лет позднее, и, следовательно, Карл Двенадцатый себя вообразить им не мог. Итак, союз был заключен. Что дальше?
– Россия вступила в Северную войну.
– Погодите, – Иван Данилович обвел взглядом класс. – Обратим все внимание на один любопытный факт. Когда Россия вступила в войну со Швецией?
– В тясяча семьсот первом году, – ответил кто-то без приглашения.
– А когда основан Петербург? Завьялов?
Лешка, который сел на место и снова приготовился уснуть, встрепенулся.
– Что?
– Вы помните, в каком году основан Петербург? – с издевательской вежливостью повторил историк. Лешка обиделся.
– Нет, забыл, – грубо ответил он. В классе захихикали.
– Не ругайте его, он под машину попал, – крикнули с задних парт.
– Я не знал, что сотрясение мозга провоцирует угасание интеллекта, – холодно сказал учитель, отворачиваясь от Леши. – Итак, все мы знаем, что Петербург был основан в тысяча семьсот третьем году, через два года после вступления в войну. Война закончилась спустя почти двадцать лет. По Ништадтскому миру тысяча семьсот двадцать первого года к России отошли Финляндия, Эстляндия, Лифляндия и Ингерманландия, то есть в том числе те самые земли, на которых стоял Петербург. О чем это нам говорит?