Мой дорогой дневник - стр. 16

Санджай позволил мне слезть с него и взял дневник, который так и лежал на полу.

Провел пальцами по обожженным краям.

- Я нашел твою дверь открытой. Кто угодно мог побывать в доме и поджечь страницу. Та же самая Анила.

- С чего ей поджигать чужой дневник?

- Что здесь было написано?

Я смотрела на него во все глаза, но губы сжала так, что стало больно.

- Сия, это важно.

- Я не могу сказать, - едва выдавила из себя. – Это личное.

- Это личное задевает еще кого-то?

Я кивнула.

- И этот кто-то находится в одной комнате с тобой?

Опять кивнула.

- Напиши еще раз. Прямо сейчас. Можешь мне не показывать.

Карандаш в моей руке ходил ходуном, и я едва сумела вывести несколько слов.

«Я влюбилась в Санджая Дата…» - На этом месте с громким хрустом сломался грифель. Может, и не было этого звука, похожего на выстрел, и всего лишь сказалось напряжение от ожидания чего-то страшного, но мои нервы не выдержали, и я отшвырнула от себя дневник, который, упав на пол, захлопнулся.

- Не дотронусь больше до него, - прошептала я, забираясь в постель и опять накрываясь с головой.

- Мне придется самому его посмотреть.

- Пусть. Мне уже все равно.

Лежа под покрывалом, я чувствовала себя загнанной жертвой охотников, забившейся в глубокую нору и прислушивающейся к звукам извне.

- Трусиха! - Санджай сел на кровать, придавив край покрывала. – Вылезай. Ничего не произошло.

Я точно психованная. Накрутила себя. Устроила истерику, увидев сгоревший клочок бумаги. Стыдно-то как…

- Ничего не произошло, - повторил Санджай, - кроме одной важной вещи.

Я замерла.

- Ты мне тоже нравишься. Очень.

- Даже такая толстая?

- Разве богини толстые?

- И брови у меня не черные.

- Совсем ребенок.

Я открыла лицо.

- Я как холст, на котором забыли нарисовать, - решила переубедить Санджая.

- Это свет. Такой ослепляющий, что цвета разглядеть невозможно. Но достаточно закрыть глаза, и в темноте поплывут радужные пятна.

Я заулыбалась. Мне понравилось сравнение.

Санджай же был серьезен.

Он смотрел на меня, а я, вдруг испугавшись, что выгляжу заплаканным чучелом, закрыла лицо ладонями.

Санджай зашевелился.

В голове рисовалась картина, что сейчас он потянется ко мне, раздвинет руки, скажет: «Ты самая красивая на свете» и нежно поцелует.

Я перестала дышать.

Потом воздух кончился.

Убрав ладони от лица, обнаружила, что Санджая в комнате нет.

Я точно не Царевна-лягушка. Стрелу вроде поймала, а целовать отказались.