Мой дикий адвокат - стр. 34
Возвращаюсь с двумя стаканами кофе и пончиками. Вручаю Жанне бумажный пакет и трогаюсь с места.
– Я не голодная. – помолчав, отзывается она.
– А я очень голодный. Но мне не удобно есть за рулем. Покормишь?
– Хренов манипулятор, – отзывается Злобушка сердито и шуршит пакетом.
– Есть такое, – ухмыляюсь. – Но мне правда неудобно на скорости.
Откусываю протянутый горячий пончик, придерживая Жанну за запястье. Не могу упустить момент прикоснуться к ней.
– Ммм, вкусно, – запиваю кофе. – Попробуй, пока не остыли.
– Дэн, ну что ты за человек такой?! – внезапно обиженно вскрикивает Злобина. – Врываешься в мою жизнь и рушишь все мои планы! Я на диете!
– Да нахер тебе диета? – возмущаюсь. – Раздевайся, и я докажу, что тебе не нужно худеть.
– Иди в жопу! – фыркает Жанна и с недовольным выражением лица откусывает пончик, отворачиваясь к окну.
– Эй, а мне? – смеюсь, а она показывает мне фигу.
Грунтовая дорога, которая ведет непосредственно к кладбищу, становится реальным испытанием для подвески Ягуара – тут и там встречаются ямы, и их практически невозможно объехать.
Крепче сжимаю зубы, чтобы не материться на радость Злобиной. Почему-то мне кажется, что это доставит ей непередаваемое удовольствие.
Наконец, паркуюсь на небольшой стоянке возле разрушенной часовни.
– Да, местечко ты выбрала так себе, – вздыхаю.
– Дэн… Не переживай за место последнего пристанища моих родителей. Ты им тоже не нравился.
– Да они меня даже не видели, – прикуриваю.
– Представь, какая чуйка была! – язвительно фыркает Жанна и достает с заднего сидения свой пакет. – Пошли, познакомлю.
Кладбищенская атмосфера меня угнетает, даже несмотря на хорошую погоду. Идем с Жанной между рядов могил. Наконец, находим нужный нам участок. Злобина открывает маленькую калитку и проходит внутрь.
Захожу следом. Смотрю на памятники. Впервые вижу родителей Жанны, на фотографиях. Затем обращаю внимание на даты смерти. Они умерли в один день, очень давно, совсем скоро после нашего расставания.
– Твои родители погибли? – хмурюсь.
– Да, у отца прихватило сердце за рулём и они попали под фуру.
– Печально. Так ты в память об отце до сих пор сидишь в следственном?
Я помню, что отец Злобиной был следаком, и она поступила в академию, желая пойти по его стопам. Папина дочка.
– Нет, мне просто так удобно. – отзывается Жанна, надевая перчатки и собирая принесенный ветром мусор в пакет.
– Чем? – не понимаю, в чем может быть удобство этой собачьей работы.
– Всем. – не радует меня красноречием Злобина и достает веник.
– Давай я, – вздыхаю, протягивая руку. – А ты цветочками займись.
Хочется побыстрее свалить уже отсюда.
Жанна протягивает мне еще одну пару перчаток, и я, с трудом натянув их, забираю веник и принимаюсь выметать сухие опавшие листья и ветки.
Солнце пригревает по-весеннему жарко, поэтому скидываю куртку.
– Дэн, заболеешь опять, – отзывается Злобина, занимаясь пластиковым цветником. – Ветер холодный.
Усмехаюсь, ничего не отвечая. Собираю листья в пакет, закидываю туда же выцветшие прошлогодние букеты и, протерев руки влажными салфетками, снова прикуриваю. Пока жду, ищу, где можно поесть по пути обратно. Натыкаюсь на интересный вариант и бронирую его. Задумчиво разглядываю голубое небо и оглядываюсь. В принципе, местная обстановка настраивает на философский лад и какое-то… смирение.