Мой чужой ребенок - стр. 15
Как только двери лифта открываются, я сразу же оказываюсь в апартаментах – иначе не скажешь, своего босса. Это огромная гостиная, объединенная со столовой, оформленная в мшисто-зеленых и матово-бежевых цветах. А больше всего внимания привлекает диван – большой и мягкий, на низких ножках и с невысокой спинкой. Так и хочется с разбегу запрыгнуть на это чудо, потому что для меня диван в доме – чуть ли не самый главный атрибут мебели, ведь именно на нем я провожу большую часть вечеров, и даже частенько засыпаю, не удосужившись пойти в постель.
- А, Марина! Ты пришла, - появляется, как черт из табакерки, Дубов, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.
«Очень одомашненный Дубов» – с удивлением подмечаю я.
Не сказать, что на работу он носит костюмы, все-таки медийная личность и одевается он стильно, следуя веяниям современной моды, но увидеть его в тонких клетчатых штанах и заляпанной, болотного цвета жижей, футболке, я не ожидала.
- Доброе утро, Станислав Сергеевич!
- Доброе! Пойдем на кухню.
Он машет рукой, приглашая меня последовать за собой, и ведет по короткому коридору в сторону кухни, на пороге которой я застываю, как вкопанная, увидев в детском стульчике Аришку. Мою сладкую девочку, которая тут же ловит мой взгляд и смущенно смотрит на Дубова.
- Проходи же, Марина, - говорит он мне. - Это моя дочь Арина. Наша няня взяла отгул на полдня, так что придется поработать из дома.
Он совершенно не обращает на меня внимания, стоя у плиты спиной и что-то помешивая в сковородке.
- Как только позавтракаем, Аришку уложу спать. Она сегодня с шести утра хулиганит. Потом мы с тобой спокойно поработаем, а вечером, я хочу, чтобы ты сопровождала меня на встречу со Смольяновым.
Его голос для меня – белый шум, потому что я слышу только, как сердце стучит в ушах, пока нерешительно и со страхом приближаюсь к перепачканной в детском пюре, малышке. Она смотрит на меня в упор, посасывая свой липкий кулачок, и ее большие голубые глазки захватывают в плен все, что я из себя представляю. Она – смысл моей жизни и я вижу только ее. Все остальное, весь мир, словно исчез.
Протягиваю руку, поглаживая ее пухлую щечку и пачкая пальцы, но Аришка испуганно откидывается назад, на спинку стульчика, чтобы избежать моих прикосновений. Не узнает меня. Боится. Глаза наполняются слезами и я делаю шаг назад, чтобы не пугать ее, когда неожиданно мой морок рассеивает голос Дубова:
- Любите детей?
- Обожаю, - улыбаюсь сквозь слезы, все еще не смотря на него. - У Вас очаровательная дочь.
- Спасибо, - отвечает он. - Чем-то на тебя даже похожа.
Вздрагиваю от жестоких слов и сжимаю кулаки, оборачиваясь, но он лишь игриво улыбается, глядя на меня восхищенным, истинно мужским, взглядом. Меня чуть не передергивает.
- Садись, Марина. Поедим.
- Я не хочу, спасибо, - отказываюсь, потому что кусок в горло не полезет.
- Ну, чего ты, - подтрунивает он. - Не каждый мой сотрудник может похвастаться, что ел блюдо, приготовленное моими руками. Хоть попробуй. Кофе хочешь?
- Латте, спасибо, - отвечаю только из вежливости, садясь за большую стойку на высокий стул подальше от Арины.
Не могу выдать свои эмоции, лучше даже не смотреть на нее, пока не приду в себя. Я так все испорчу, а Дубов заметит. Он уже закончил готовить яичницу с овощами, так что все внимание будет теперь на мне.