Мой босс - злой Мороз! - стр. 24
Для чего я выпендривалась? Не хотела же кататься. Сидела бы сейчас дома, в тепле, у камина, и пила бы глинтвейн. И в окно смотрела…
Боже! Рукой придерживаю шапку, которую едва не снесло порывом ветра.
В лицо мне летит горсть колючего снега, обжигает щеки.
Слышу, как ветер завывает среди деревьев и ежусь.
Метель начинается.
Этого мне еще не хватало!
Торможу и перевожу дух. С завистью вспоминаю Лику и ее похвастушки, что на физре на лыжном кроссе она из девчонок первой приходит к финишу. А еще сестренка не прогуливает ОБЖ и уроки спортивного ориентирования, она бы точно не заблудилась так глупо, так страшно...
Задираю голову к темному небу, с которого валит белая крупа. Глаза слезятся от ветра, щеки горят огнем. Шмыгаю носом и представляю большую теплую кровать в гостевой спальне, легкое, пуховое одеяло...
Поправляю шапку, хватаю палки и упрямо пру вперед. Плечами задеваю колючие ветки, из-за снега почти ничего не вижу, хочется бросить чертовы лыжи и упасть ничком в сугроб.
- Ночь в лесу ты не переживешь, Лена, - твержу себе под нос.
Прислушиваюсь к звукам вокруг, в надежде услышать музыку или салюты, шум машин. Может, я на пути к деревне или трассе? Все лучше, чем этот дурацкий лес! Новый год, люди празднуют, я должна их слышать.
Но ничего. Лишь снег скрипит под ногами и воет ветер.
- Эй! - кричу, набрав полные легкие воздуха. - Здесь есть кто-нибудь! Помогите!
Эхо моего голоса в темноте разлетается, со всех сторон наступают лохматые ели, я кажусь себе такой маленькой и беспомощной - несчастной сироткой из сказки, которую злая мачеха послала в стужу за подснежниками.
- Спасите! - кричу снова. С надеждой жду ответа - выкриков моего имени, знакомого низкого голоса и насмешливого: "Держись, Белова".
Босс, вообще, заметил, что меня нет? Как домогаться - так первый, а как в беде помочь, где его носит? Разве это мужчина? Сидит, наверное, сейчас в тепле, со стаканом виски и злорадствует. Думает, секретутка сама виновата, так ей и надо.
Господи.
Мотаю головой и прочь гоню эту картинку, на автомате рассекаю лыжами снег. Меня всю с ног до головы колотит, слышу, как зубы дробь выбивают и чтобы согреться, представляю, что я стою под душем. Кожу ласкает теплая водичка, озябшее тело сначала горит, а потом расслабляется, мышцы становятся ватными, и я откидываюсь спиной на стекло душевой кабины.
А после прозрачная дверца, вся в капельках воды, отъезжает в сторону. И в кабину шагает голый босс. Узоры татуировок на шее, широкая грудь, кубики твердого пресса...
В своей наглой манере он уверенно приближается ко мне, хватает огромными лапищами и прижимает к горячему телу.
Я уже почти не чувствую ног. Приглушенный мягкий свет ванной сменяется темнотой леса, и я не еду уже, а ползу по сугробам. Кажется, у меня обморожение и бред начинается, потому, что холода больше не ощущаю и слабо понимаю, где нахожусь.
- Надо поспать и все пройдет, - бормочу и, обессиленная, бросаю палки. Вместе с лыжами падаю под елку, и мне неудобно, пытаюсь вытащить ноги из заледеневших деревяшек и всхлипываю: - Не могу больше.
Спиной прижимаюсь к дереву, обнимаю себя за плечи и сама не соображаю, что болтаю:
- Бабушка, Лика проколола язык, но ты ее не ругай. А ты, Лика, не бросай бабулю, у нее скоро день рождения и...