Мой 88-ой: назад в… - стр. 7

– Вам. Здорово, пацаны.

Не ошибся, не смутились, руки пожали, тут корона не в ходу.

– Подскажите, где тут у вас какой-то замечательный рынок?

– Не очень он и замечательный, – почему-то чуть покраснел второй.

– Не Болгарка, – сплюнул первый, «мажор». – А вам зачем?

– Слышал про Болгарку, – покивал я с видом знатока, не соврав. Про Болгарку, вещевой рынок у Куйбышева, с фарцой, джинсами, спортивными костюмами, пожеваными журналами немецкого порно из-под полы, польской косметикой и прочими товарами первой необходимости, впрямь слышал в это же время и даже запомнил.

– Да…

Я достал из кармашка рюкзака собственные очки, достал медленно, давая им возможность заценить свою, фильдиперсовую для 88, торбу и нацепил на нос. Очки, кстати, такая же копия Рей-Бан, пусть и старше на тридцать лет. Наклеек не имеется, опознавательные знаки окончательно стерты за три года применения, безопасны к использованию.

Наверное, будь я персонажем модного жанра реал-РПГ, сейчас прямо перед глазами должно всплыть оконце с надписью типа «+100500 к Хитрости, получены 50 доп-очков опыта». Только тут не игра.

«Мажор» мой маневр явно заценил, его товарищ оценил вторые «капли» на полкилометра в округе и чуть загрустил. А я продолжал ритуал втирания в доверие и, закинув рюкзак на плечо, достал сигареты.

– Покурим?

Юноши, явно радуясь халявному «кэмелу», кивнули и почему-то смущенно закрутили головами вокруг. Я решил проявить дипломатичность:

– Палят технарские?

– Да, – кивнул «мажор». – Дома предки, в технаре преподы с завучами.

– Отойдем?

Юноши согласились и, спрятавшись за углом парковой ограды, мы курили. Юноши нервничали меньше, хотя второй то и дело оглядывался через плечо.

– На рынок мне зачем? – Я пожал плечами. – Да случилась тут… неприятность в поезде. Пришлось сойти в вашем чудесном городе, потратить оставшиеся после, мм-м… ресторана лаве на звонок в Куйбышев, другу. А он приедет только вечером, хочу сходить, посмотреть, может, чего получится.

В чудесных восьмидесятых, живших без Интернета и сетевых поливаний грязью, за слова еще отвечали. Потому юноши, явно воспитанные, лишь понимающе-лошадино мотнули головами.

– Кстати, мужчины… – как бы вспомнил я. – А в вашем, скажем так, прибежище знаний, имеются же студенческие билеты?

– Само собой.

– Ща.

Корку с удостоверения снял в кармане рюкзака, от греха подальше. И явил юным советским душам, трепещущим в ожидании ветров перемен, истинное чудо – мягкую пластиковую обложку для стандартного документа, что у студента, что у железнодорожника. Фишка крылась в цветах корки – во флаге Соединенного Королевства, юнион, мать его, джеке. Мужчины заметно повелись, на что, разглядывая понты в виде наклейки, я и рассчитывал.

– Потертая, юноши, но она прошла со мной от Лондона, где купил, до Лиепаи, от Находки до Кейптауна, от Новоросса до Рио-де-Жанейро и ничего с ней не случилось.

Корку я приобрел с десяток лет назад в задрипанном ТЦ, но зачем им об том знать, верно? Косим под понтового моряка дальнего плавания, должно прокатить.

– Клёво… – протянул второй и в его взгляде, бронированном толщиной диоптрий, явственно читался силуэт крепкозадо-миловидной Нины-Светы-Нади, сраженной эдакой фирмовой красотой в его руках.

– Ну… – ожидаемо протянул «мажор». – А сколько?