Мотря. Украденная душа - стр. 5
И надо же было такому случиться, понравился им обеим один парнишка с нашей улицы. Чуток постарше. Ремесленное уже закончил. Красавец, конечно, по тадышним меркам. Высокий, синеглазый, чуб кудрявится пшеничный. Поди, и сейчас девки бы по такому обмирали. Только выбрал Мишка мою Раечку. Провожал из клуба до дому, стояли подолгу около двора, беседовали. Я, конечно, ликбез с дочкой провела. А Рая мне:
– Мама, ну что ты! Мишка, он такой деликатный, такой воспитанный! Мы с ним полгода встречаемся и ни разу даже не целовались.
Ну и сама вижу, парень уважительный
А Дунька-то страдала. Заплаканной ходила, учиться хуже стала. Как-то иду из сельпо с покупками, а Мотря меня возле дома поджидает.
– Здравствуй, Варвара, – говорит. – Дело у меня к тебе.
Поняла я сразу, о чем разговор будет, но отвечаю:
– Никак пошить чего хочешь себе, Мотря?
– Ты дурочкой не прикидывайся. Знаешь, зачем я пришла. Пусть твоя Райка от Мишки отстанет. Больно уж он моей Дуне люб. Не спит, не ест девка. Высохла вся от любви.
Я брови сдвинула, да и отвечаю:
– Я дочке приказать не могу. Да и парень сам ей проходу не даёт. И напомнить тебе хочу: тронешь Райку – загрызу, так и знай!
Ушла Мотря. И все осталось по-прежнему, только ненадолго. На Рождество молодежь колядовать пошла. Рая с Мишкой ушла, а вернулась одна в слезах. Гуляли парни с девками в доме одном, ребята, конечно, выпивали немного. Дуня Мишке стаканчик вина самолично поднесла и пирожок закусить. И парень сразу к ней прилип. Весь вечер Рая в углу просидела расстроенная. А уж когда Мишка на нее не взглянув, Дуньку провожать пошел, не стерпела. Догнала парочку, отвесила пощечины и ухажёру бывшему, и Дуньке-разлучнице. Всю ночь ревела Райка. А я ее утешала, говорила про то, что молодая она, другого найдет, лучше, надежнее. Только к утру забылась сном дочка. А проснулась другая: серьезная, взрослая. Говорит: «Умер для меня Мишка. Знать о нем больше ничего не хочу».
А меня мысли одолевают: ведь неспроста парень в одну минуту переменился. Видать, приворот Мотря сделала на вино, а Дуня Мишке и поднесла стакашок. Май настал. Экзамены на носу в школе, Рая зубрит с утра до ночи. А тут Мишка опять объявился. Стал дочку караулить. Избегала она его, не желала разговаривать. Так он меня подстерег.
Я сама разговор начала: – Чего ходишь, покоя девке не даешь? В селе говорят, вы с Дунькой Мазаевой расписаться хотите, как только она аттестат получит. Так чего ж ты от Раи хочешь? Чего караулишь её?
Мишка вздохнул и сказал потерянно:
– Да сам я не знаю, тетка Варя что со мной. Вроде Дуню я люблю. И к свадьбе дело идет. Да только провожу ее до дома, а ноги сами к вашей калитке несут. И стою как дурак, по три часа, в окна ваши гляжу…
– Вот что Мишка, не тревожь дочку. Она аттестат получит-и в город уедет, на учителку надумала документы подавать. Там, бог даст, и жениха найдет. Увижу тебя возле нашей калитки еще раз – кобеляс цепи спущу! Без штанов домой уйдешь.
Повесил парень голову:
– Понял я все, тетка Варя, не приду больше.
Сдают выпускники экзамен за экзаменом, а я с утра до ночи за машинкой: девкам платья выпускные шью. Это сейчас все в шелках да кримпленах, а тогда ситчику рады были. Всем на один манер шила: рукав-фонарик, юбка – колокол. Пока шью – всё в окно вижу. И что Дунька стала одна часто ходить, без жениха, и что заплаканная опять.