Мостя - стр. 7
Виктор Иванович задумался. Мы его не торопили, ещё по чашке чая выпили. Потом я не выдержала:
– Виктор Иванович, так что надо было Мосте?
– Мосте пора было на покой. Домовые тоже, свою службу отслужат и на покой собираются, как люди. Он и сам не знал, где этот покой его ждёт. И как там. Но природа его ему подсказывала, что надо прощаться с белым светом.
– А что же его держит здесь? – Поинтересовалась я.
– Да он и сам толком не знает, что с ним такое начало происходить. А когда мы уезжали в город, он попросил, чтобы я его пригласил с собой. Не хотел в пустом доме один оставаться. Я всё сделал, как положено, как он сам меня научил. Мы заехали в новую квартиру. Ну, я и думал, что привёз его с собой. Месяц проходит, два, и понял я, что нет с нами Мости. Татьяне сказал. Та забеспокоилась, меня отправила в Васильки. А был уже ноябрь, холодно. Приехал я в дом. А домовые не любят холодные дома, мне это Мостя сам сказал. А в доме холод стоит. Я печку натопил. Ночевал тут. Сам всё Мостю жду, беспокоюсь, я уже привык к нему за столько лет. На следующий день уезжать надо, а Мости я так и не услышал. С тяжёлым сердцем уехал. В городе тоже покоя мне не было. Он же нашу семью сколько раз спасал, да и даже не из-за этого. Он ведь… живой. Хоть и необычный. Мы уже с Татьяной тогда точно поняли, что его с нами нет. Три дня промучился, снова поехал в Васильки. Снова дом натопил, жду его, сам хожу и с ним разговариваю. Вернее сам с собой разговариваю, а представляю, что с Мостей говорю. Слышу, по доскам топоточек знакомый. Как я обрадовался! Он со мной заговорил, а у меня сердце от жалости дрогнуло, голос у него стал еле слышный, и как будто задыхается. Я его спрашиваю, что я не так сделал, почему он с нами не уехал. А он мне: «Дело не в тебе, всё правильно ты сделал. Не отпускает меня что-то или кто-то отсюда. Я не могу сам понять, в чём дело». Вот так. Но не бывает совсем уж безвыходных ситуаций. На следующее утро я поехал на станцию, купил машину колотых дров, привёз их. Сложил в поленницу, а Валеру попросил, чтобы он ходил хоть раз в три дня топил. Вот так. Валера, ты сам расскажи, что дальше было.
– Я, конечно, очень удивился, когда мне Витя сказал топить дом без него. – Усмехнулся Валера – Думаю, крыша, что ли поехала у мужика. А ещё когда он сказал, что домовой остался у них в доме, то вообще про себя решил, что лечиться ему надо.
– Я не хотел сначала говорить про Мостю, – подхватил Виктор Иванович – но увидел, как Валера на меня посмотрел, и рассказал всё как есть.
– Я выслушал его, – продолжил Валера – и решил, верю или не верю, это моё дело, но уж если человек так серьёзно относится к этому, то сделаю всё как надо. Начал я топить дом, как Витя мне и сказал, каждые три дня, а в Новый год мороз ударил под тридцатчик, так я два дня утором и вечером топил. Натоплю и уйду. А в праздники моя Светлана, жена, опять встала не с той ноги и закатила мне скандал. Я собрался и ушёл ночевать к Вите в дом. Телевизор они с собой увезли, я нашёл у них книги, лежу, читаю. И вдруг, как мне и описывал Витя, слышу топоток такой, как кот в тапочках идёт. Я дыхание затаил, лежу, жду, что будет дальше. А побаиваюсь. А он мне говорит: «Да расслабься, я не ем людей. Особенно таких старых, никакого с вас навару». И засмеялся. Мне тоже стало смешно. А он мне так серьёзно и говорит: « Предаст она тебя, да и захочет ещё дом твой отобрать. А без дома никак нельзя. Ни вам, ни нам». И вздохнул, так протяжно, горько. Я его спрашиваю: «А ты откуда знаешь, как без дома жить? Ты ведь всегда в доме, вас и зовут поэтому домовыми». Он мне ответил: « Я теперь не знаю, что со мной будет. Кто-то ко мне присосался, как клоп, тяжело мне».