Мосты Норланда - стр. 21
– Что это? – насторожилась Фрея. – Революция?
По набережной валила толпа во главе с лысым как яйцо козлобородым господином, на котором лакированные штиблеты чудным образом сочетались с блузой ветхозаветного покроя, подпоясанной кушаком. В руках козлобородый держал узловатую дубинку.
– Это шествие консерваторов, – ответил Фрей. – Лысый с дубинкой – вожак правой фракции в рикстинге Мозес Финкельстон. Ненавидит либералов, очкариков и студентов. Самого Финкельстона выперли из Политеха за неуспевание.
Навстречу толпе попался парень в форменной тужурке и фуражке с голубым околышем Юридической Академии. На свою беду, студент имел слабое зрение и носил очки.
– А…! – от восторга Мозесу не хватало слов. Он указал дубьём на растерявшегося студента: – У-у-у!
– В зоосаду на Кречмарской живёт старый обезьян породы шимпанзе, – заметил Фрей. – Такой же лысый, как наш депутат.
Фрея фыркнула в ладошки. А студенту на набережной вдруг стало не до смеха. Его схватили за руки и за ноги, раскачали и бросили во Фрайзер. Полицейский хотел вступиться за студента и отправился следом. К счастью, течением намыло отмель у набережной, и воды там было по пояс.
– Ой! Они идут к нам, – испугалась Фрея и схватилась за дужки своих «консервов». – Я не могу снять очки.
– И не надо. Сейчас будет цирк.
Посетители кафе, даже те, кто не носили очки, вдруг ощутили неодолимое желание покинуть веранду и укрыться в зале. За соседним столиком агент охранки со скучающим видом развернул газету. Он не в первый раз сопровождал Унрехтов, знал, что будет дальше, и не беспокоился. Между тем, лысый консерватор заметил двух очкариков на веранде: Хлипкого на вид офицерика и девицу совершенно провинциального вида.
– Ы-ы-ы! – затряс он дубинкой, и сейчас же пятеро громил бросились к веранде.
Фрей нервно пробарабанил по столу, между пальцами и столешницей ослепительно сверкнули искры. В воздухе запахло озоном.
– Исчезли отсюда! – приказал Фрей громилам. – Быстро!
Благородная ярость на лицах громил сменилась испугом. Они послушно затрусили прочь. Толпа потекла мимо веранды. Фрей перехватил обиженный взгляд Мозеса – «Предупреждать надо!»
На колокольне церкви св. Христофора, покровителя путников и мореходов часы пробили шесть.
– Мне пора ехать, – сказал Фрей. – Кронпринц устраивает пирушку в Юханхольме. Хочет весело распрощаться с холостой жизнью перед свадьбой. Я приглашён.
– Свадьба, – почему-то Фрея произнесла это слово без должного энтузиазма. – Это так неожиданно. Фрей, ты будешь меня навещать?
– Обязательно.
Смерть в Юханхольме
В давние времена, когда медведя в Норланде можно было встретить чаще, нежели человека, когда в диких урочищах жили великаны, на месте парка Тиведен шумела вековая дубрава. Она тянулась от южного берега Фрайзера на восток, где смыкалась с лесами предгорий. Время шло, люди расселялись по долинам, и деревья трещали под топорами крестьян. От древней дубравы остался небольшой островок, уцелевший потому что короли Норланда объявили его своим охотничьим заповедником. Столица, прежде целиком умещавшаяся на Кабаньем, разрослась и окружила Тиведен домами. От прежнего звериного царства в парке остался табунок косуль, семейство лис и белки, выпрашивающие семечки у зашедших в парк горожан.
При короле Юхане в Тиведене возвели охотничий замок с угловой башней и декоративными зубцами на стенах. Но к моменту окончания стройки королевские охоты в парке уже отгремели. Аристократы выезжали за красным зверем в предгорья Берегового хребта и в Межгорье, самые отчаянные забирались за Становой. Вся охотничья деятельность в Тиведене свелась к отстрелу чрезмерно размножившихся лис и копытных. А замок Юханхольм превратился в приют для Унрехтов, желавших кутнуть вдали от любопытных глаз, в том числе подальше от собственных жён.