Мост самоубийц - стр. 20
– Что это за «липа»? – наконец сказала она. – Детектив!
– Это не «липа», – снова улыбнулась я, хотя делать это становилось все сложнее с каждой минутой, – я действительно частный детектив, и мне очень полезны такие бдительные соседи, как вы.
– Ага! Полезны! – пробурчала старушка. – Приходят, а потом трупы по всему городу, только успевай считать. Я же просила тебя, Петя, проверить, кто с чердака мешки тяжелые кидал. Так ты и думать забыл.
– Мешки? – удивилась я.
Старушка охотно поделилась, закивав головой:
– Было-было. Ночью как-то просыпаюсь недели две назад – слышу бац! По звуку как мешок прилетел.
– А почему решили, что с чердака?
– Так ночью жильцы спят, да и кому это надо – кидать что-то с высоты. А я утром видела пыльные следы на лестнице – такая пыль только на чердаке. Надо залезть на чердак и проверить. Там должны остаться улики… Ходют и ходют. И вот теперь подозрительные лица в квартире Полины! – Старушка снова недовольно зыркнула на меня.
– Саша наняла меня, чтобы я проверила обстоятельства смерти ее сестры, – продолжала я, хотя участковый делал умоляющие знаки руками, чтобы я оставила в покое эту проблемную соседку. – Вы случайно не видели, чтобы к Полине приходили какие-нибудь подозрительные гости?
– Подозрительные? Да тут все подозрительные! – воскликнула старая следовательница, но тут же запнулась, как будто что-то припомнила: – Про Полину ничего плохого сказать не могу. Хорошая была девушка. Мужиков не водила. Только один был – Леша. Потом и с ним разошлась, уж отчего – не скажу. Но как-то… – старушка стала говорить медленнее, пытаясь яснее передать всплывшее воспоминание, – как-то я увидела, что она ругается на улице с каким-то бугаем.
– Бугаем?
– Здоровый дядька, брюнет, высокий. Лицо оплывшее. На вид за сорок лет, хотя, может, и меньше.
– И о чем они говорили?
– Я же не слушаю чужих разговоров! – возмутилась Ольга Михайловна.
– Ну вы же почему-то решили, что они ругались, – подсказала я.
– Верно. Он кричал на Полину! Я из окна не слышала весь разговор. Только одну фразу и помню: «Пикнешь, – мол, – пожалеешь».
– Пикнешь – пожалеешь? – повторила я. – Так и сказал? Интересно… – А когда это было?
– Давно было, в начале лета еще, – махнула рукой старушка, – но в остальном тихо у нее все было.
– И вы уверены, что это был не Леша? – спросила я.
– Нет, Лешу я знала. Это был кто-то другой. Я потом остановила Полину в подъезде, спросила – все ли у нее хорошо. Она сказала, что повода для беспокойства нет. Недоразумение, мол, произошло.
– Понятно.
– Но потом я этого бугая не видела больше, поэтому и не придала значения. Иначе сразу вызвала бы Петю!
Петр Иванович вздохнул:
– Это точно, вызвала бы.
– Спасибо, Ольга Михайловна, – поблагодарила я.
Старушка в ответ нахмурилась и что-то пробурчала себе под нос. Она все еще смотрела на меня с явным подозрением. Я наконец вняла мольбам участкового, и мы двинулись к выходу со двора, обходя лужи и кучи из бурых листьев, которые сгрудились у обочины.
– Вы зря обращаете внимание, – укорил меня участковый, – Ольга Михайловна, безусловно, заслуженный работник. Но сейчас на пенсии ей все время мерещатся преступления и подозрительные лица. Я в этот дом бегаю только из-за ее непрерывных звонков и жалоб. Больше никто из жильцов не жаловался, что ему докучают. Старушка просто не может забыть о своей профессии.