Москва – Маньпупунёр (флуктуации в дольнем и горним). Том II. Схватка на плато Маньпупунёр - стр. 16
«Загадка же этой песни в том, что непонятно, о ком говорится в припеве, когда он повторяет о своей любви. Это могли бы быть как дочь, так и его жена, так как слова „Ti voglio bene assai ma tanto bene sai“ могли предназначаться обеим».
(По материалам Википедии)
Дядя также был весь внимание, уж он-то, наверное, один из немногих точно знал, что настоящей любовью певца была совсем другая женщина – Ада Гьячетти, бросившая его ради их шофёра, спустя годы, мало кто вообще знал это имя, а мир обязан был ему самыми лучшими творениями Энрико, чего стоили только – «Скажите девушки…». Но это уже совсем другая история.
Где-то в середине музыкального произведения Мессер чему-то улыбнулся, спустя некоторое время звук оркестра пропал. Удивлённый дирижёр смотрел оловянными глазами на оркестр, играли арфы, виолончели, скрипки, кларнетист и тромбонист старательно вдували и выдували в инструменты воздух из разработанных лёгких, вздрагивала большая Туба, молотил палочками по тарелке и барабанам барабанщик а, звука ни оркестра, ни музыкантов слышно не было. Он подумал с ужасом, что сошёл с ума, потерял слух, как Бетховен.
Оркестр глядел на дирижёра чугунными глазами, кто как не он объяснит, что происходит. Кто-то из музыкантов уже начал подозрительно осматривать свои инструменты, смычки, мундштуки, загубники.
Звукооператор, тот, что за пультом в середине зала и звукорежиссёр, что в аппаратной наверху за последним рядом кресел балкона и стеклом окна, также смотрели, кто на свой пульт, кто в зал, не соображая в чем причина.
Чертыхнулись про себя охранники смены СБПП ФСО, старший, по связи тотчас передал – Внимание, готовность раз. Работаем!
Через пять – семь секунд это заметили и зрители, что явилось причиной, никто не понял, могли только догадываться. Но все поняли, что пропали звуки оркестра. До дирижёра дошло – артисты продолжают петь, а значит слух – не потерян и он, в порыве повернувшись к ним, продолжил отчаянно махать своей палочкой. Пошёл едва различимый шепоток, но поскольку исполнители продолжили с новой силой акапелло, и он вскоре умолк. В полной тишине зала звучали божественные звуки. Воцарилось диво.
Голоса квартета, высились, сила их модуляций все росла, уже казалось дальше некуда, это предел человеческих возможностей, тенор дополнял, затем прочно заслонял собой баритон, тот снова возвращался исполненный, поддержавшего его альта, затем баритонального баса, и все росло напряжение.
Столбы воздуха, на которые опирались работающие голосовые связки поющих маэстро, превращались в мощные потоки звуков без всяких усилителей, заполнивших все огромное пространство зала. Их слышали и в партере и на балконе.
Регистры высоких, средних или низких звуков четвёрки, к середине и более всего к концу припева, сменяли почти женские контральто и даже меццо-сопрано, был пройден верхний диапазон частоты, который может уловить человеческое ухо до 20 000 Герц (выше, чем самая высокая нота на маленькой флейте). Боже, что они творили?
Публика по достоинству оценила этот музыкальный шедевр, хотя большинство зрителей подумали, что так и надо, что именно так и задумано. Но все почувствовали, произошло настоящее диво, так могут петь только эти необычайные люди. Песня окончилась, последние звуки смял гром аплодисментов, люди повскакивали со своих мест, спешили поделиться восторгом причастности с соседями. Застрочили вспышки фотокамер, планшетов и смартфонов, хотелось, что бы остался какой-нибудь след от этого замечательного события.