Москва - стр. 37

                 Конституция как Плерома – и не действуя, любых законов

                                                  реальней и действительней,

                                                  да и в высшем смысле —

                                                  самой жизни живей

11 | 00846 Вчера починяя обитые ступеньки крыльца

                 Обнаружил я две кошачьи мумии с сохранившимися

                                                  присохшими улыбками своего лица

                 Были они потустороннего (когда-то, видимо, пушистые,

                                                  милые) страшного и плоского вида

                 Эти, сгубленные какой-то трагедией, или просто случаем,

                                                  кошачьи Радамес и Аида

                 И подумал я: вот ты ходишь, любуешься, берешь

                                                  и оставляешь вещи

                 А как истлеешь, кто тебя полюбит – разве что только

                                                  с тобою рядом истлевший

11 | 00847 Государство – это отец, его мы боимся и уважаем

                 А в дни празднеств и побед с собою отождествляем

                 А Родина – это, естественно, мать, ее мы любим

                                                                   и даже больше – обожаем

                 И стыдимся, и ревнуем, и презираем, и помыкаем,

                                                                   и мучаем, и желаем

                 И наиболее впечатлительные, как говорит Фрейд,

                                                                   убивают отца и с Родиной сожительствуют и все

                                                                   не удовлетворены вполне

                 А мы – мы простые люди, мы и с отцами разойдемся

                                                                   да и женимся на стороне

11 | 00848 Заметил я, как тяжело народ в метро спит

1 |00064 Как-то тупо и бессодержательно, хотя бывают

                                                                   и молодые на вид

                 Может быть жизнь такая, а может глубина выше

                                                                   человеческих сил

                 Ведь это же все на уровне могил

                 И даже больше – на уровне того света, а живут и свет горит

                 Вот только спят тяжело, хотя и живые на вид

11 | 00849 Известно, что можно жить со многими женщинами

                                                                   и в то же время душою той единственной не изменять

                 Как же в этом свете измену Родине понимать

                 Ведь Родину мы любим не плотью, а душой

                 Как ту единственную, или не любим – тогда тем более

                                                                   измены нет никакой

                 Но все это справедливо, конечно, если Родину, как у Блока,

                                                                   как женщину понимать

                 Но нет никакого оправдания, кроме расстрела,

                                                                   если она – мать

11 | 00850 Нет последних истин – все истины предпоследние