Московский проспект. Очерки истории - стр. 31

В 1829 г. А. М. Полторацкая продала часть земли отставному штаб-ротмистру князю Александру Егоровичу Вяземскому, который на этом месте построил два здания, разделенные большим незастроенным участком (ныне – дома № 4, 6 по Московскому пр.). Во флигелях, выходивших на проспект, размещались семейные бани, портерные, трактир, питейный дом и прочие мелкие торговые заведения, во дворе, простиравшемся до набережной Фонтанки, – чайная, постоялый двор, мастерские. «Четвертого квартала бывшей 3-й Адмиралтейской, ныне Спасской, части числится дом князя Вяземского. Это собственно не дом, а целые тринадцать домов, сгруппировавшиеся на весьма обширном пространстве и разделенные разными закоулками и проходными и непроходными глухими дворами. Все тринадцать флигелей имеют между собой сообщение, так что составляют как бы одно неразделенное целое». Границами участка служили Обуховский проспект, набережная Фонтанки, Полторацкий переулок (ныне – ул. Ефимова) и Сенная площадь. В 1867 г. домовладение Вяземского включало лицевые дома по Обуховскому проспекту и по наб. р. Фонтанки, 79, и многочисленные дворовые флигели. В. В. Антонов по архивным документам и газетным публикациям проследил историю дома Вяземского на Фонтанке, 79, и составил его описание: «Как человек образованный, князь дворец не снес, но, как человек практический, сдал его в аренду и использовал в коммерческих целях, разместив в одном здании частную клинику и кафе-шантан „Шатодор“, который занимал 20 комнат. Заметка в „Петербургском листке“ извещала: „19 февраля 1885 года освящена лечебница Санкт-Петербургской врачебной общины для внутренних и нервных больных… Она занимает роскошное помещение в доме князя Вяземского, служившее когда-то дворцом и недавно превращенное в кафе-шантан. Помещение состоит из трех этажей лицевого здания (причем средний этаж представляет анфилады высоких комнат с громадным концертным залом), везде потолки с лепными украшениями, на стенах живопись и картины, в каминах вделаны дорогие зеркала, по углам расставлены мраморные бюсты и статуи (здесь будут палаты)“. Как переносили нервнобольные кабацкий разгул по соседству? Правда, кафе-шантан действовал недолго. Дольше проработала лечебница»[79].

Московский проспект, 4, 6. Фото 2013 г.

Сегодня с трудом можно представить размеры этой городской трущобы. В немыслимом лабиринте домов, бараков, сооружений иной пришелец не отваживался появиться не только в вечерние часы, но и днем. В «лавре» были бани, рынок подержанных вещей, трактир, где Достоевский «устроил» встречу Раскольникова со Свидригайловым: Раскольников «находился на – ском проспекте, шагах в тридцати или в сорока от Сенной, которую прошел. Весь второй этаж дома налево был занят трактиром. Все окна были отворены настежь, трактир, судя по двигавшимся фигурам в окнах, был набит битком. В зале разливались песенники, звенели кларнет, скрипка и гремел турецкий барабан. Слышны были женские взвизги. Он было хотел пойти назад, недоумевая, зачем он повернул на – ский проспект, как вдруг, в одном из крайних отворенных окон трактира, увидел сидевшего у самого окна, за чайным столом, с трубкою в зубах, Свидригайлова» («Преступление и наказание», гл. 3).

Само название «Вяземская лавра» было проникнуто сарказмом: лавра – это мужской монастырь высшего ранга, в России было всего четыре лавры. А в гигантском притоне, каким стало это заведение, порядки были отнюдь не монастырские. Об этом впервые рассказал В. В. Крестовский в романе «Петербургские трущобы», писали о «Вяземской лавре» и многие другие литераторы.