Московский принц для Золушки - стр. 16

– Мама, давай перекусим? – нашел выход из положения Геннадий. Эти слова обычно заставляли мать удалиться на кухню. Но сегодня прием не сработал.

– Не знаю, зачем тебе эти попугайские галстуки и что ты еще там ищешь? Только хочу напомнить, что на неделе к нам придет Катя. И прошу тебя быть дома к этому моменту. Этот ужин мы планировали давно. И должна сказать, что Катя – человек одинокий, ей важно побыть в семье, в тепле… В заботе. Поэтому не забудь об этом.

«Да, кстати, а я ни разу не видел Тату с подругой. Вообще, похоже, она очень одинока. Да, это правда, человеку нужно тепло!» – Слова матери подействовали на Рябцева неожиданным образом.

– Гена, я очень хотела бы, чтобы ты женился на Кате. Поверь мне, это отличная партия. Она хороша собой, хозяйственная, она работящая. Ты посмотри, какую жизнь она прожила, хоть и всего-то ей двадцать семь лет! – разгорячившись, Таисия Николаевна перестала соблюдать осторожность и говорила все, как думала.

Сын ее слушал. Он был воспитан в уважении к старшим. Он слушал, но мыслями был далеко. «Я приглашу ее в театр! – думал он. – В театр. На какой-нибудь известный спектакль. Или лучше в оперу. Я и сам сто лет не был в театре. И еще… Цветы, конфеты…»

Таисия Николаевна сделала круг по комнате и продолжила:

– Понимаешь, в жизни всякое может быть. Я не вечна, рядом с тобой должна быть опора. Плечо. Локоть.

– Или нога, – неосторожно пошутил Геннадия Петрович.

– Ты издеваешься?! – вскинулась Таисия Николаевна. – Чем тебе не угодила Катя?! Еще раз повторяю – симпатичная, работящая, порядочная… Почему ты не хочешь жениться на такой девушке?! Зачем тебе обязательно нужно куда-то вляпаться?!

– Потому что иногда неправильный ответ – верен.

– Что?

– Потому что иногда дважды два – пять! – ответил сын.

– Господи, да о чем ты?! – всплеснула руками мать.

А Геннадий Петрович и сам толком не знал, о чем он. Обуреваемый чувствами, он не мог четко сформулировать мысль. Мысль о том, что иногда можно и нужно сделать то, что всем кажется ошибкой.

В жизни Таты произошло не так много событий. Было печальное – ранний уход отца. Было безнадежное – продажа родного дома. Было радостное – встреча с Геной Рябцевым. Все остальное, что происходило с Белозеровой, можно было назвать рутиной. В самом деле, переезд в Москву, учеба, работа, энология – наука о вине – это то, что должно было произойти, а если бы не произошло, случилось бы что другое, похожее.

Воспоминания о двух первых событиях, об отце и доме, были неразрывно связаны между собой. И даже в каждодневной суматохе забыть про ту часть жизни она не могла. Только появление Геннадия Петровича, его пристальная забота, его стремление быть рядом, пусть не очень афишируя это присутствие, вдруг принесли огромное облегчение. Рябцев никогда ничего не выспрашивал, не допытывался, не выяснял – он принял Тату Белозерову вместе с ее молчанием, с ее возможными тайнами и секретами. И это отсутствие любопытства развязало Тате язык. И как-то, когда они шли после работы к метро, она произнесла:

– Я маму очень люблю, но иногда я ее не понимаю…

Вслед за этим она подробно рассказала Рябцеву то, что произошло перед самым приездом в Москву.

– Понимаешь, у меня в жизни полно задач, которые решить должна только я. И очень хорошо, если бы нашелся человек, который не обиделся бы на такое самоопределение. – Тата рассмеялась над последним словом.