Московский инквизитор (сборник) - стр. 22
– Любой каприз за ваши деньги, – сказал адвокат, переводя внимательный взгляд с Гурова на его отвернувшуюся к стене жену. – Я сейчас скажу, и ему постель принесут, чтобы здесь на диване спал, да и кормить будут. Но, Лев Иванович, вы уверены, что я знаю все, что мне положено знать?
– Михаил Яковлевич! Я с вами предварительно созвонюсь и договорюсь о времени, когда привезу деньги, – начал Лев, но Любимов перебил его:
– Если это единственный повод для нашей встречи, то не утруждайтесь – деньги может принять мой секретарь. Он и квитанцию выдаст.
– Я пока еще ничего не знаю, – обтекаемо ответил Гуров и перевел разговор на другую тему: – Скажите, здесь банкомат есть? Мне же нужно оплатить пребывание жены в клинике.
– Банкомат есть, и я договорился о скидке в двадцать пять процентов для вас – поверьте, это максимум. Но раз здесь будет находиться еще один человек, сумма, естественно, увеличится. Пойдемте, я вас провожу и заодно договорюсь о вашем родственнике.
– Идите, я вас догоню, – сказал Гуров и, когда адвокат вышел, неприязненно произнес: – Ну, Маша, болей дальше!
– Это все, что ты можешь мне сказать? – возмутилась она.
– Маша! Ты по собственной дурости заварила такую крутую кашу, что и оглоблей не провернешь! – взорвался он. – А расхлебывать ее мне! И я пока даже представления не имею, как это делать!
Он вышел, с трудом удержавшись от того, чтобы не хлопнуть дверью, а Мария осталась совершенно растерянная, потому что чего-чего, а такого она от мужа не ожидала – она же хотела как лучше.
Гуров нашел Любимова в коридоре, где тот, отведя его к окну, жестко сказал:
– Лев Иванович! Судя по всему, вы ко мне напрасно обратились. Я не люблю, когда клиенты мне не доверяют, потому что не привык выглядеть дураком. А вы, как я понял, решили использовать меня втемную.
– Михаил Яковлевич, – подумав, сказал Гуров. – На данном этапе я не обладаю всей полнотой информации, но твердо обещаю вам, что, если дело дойдет до горячего, я буду с вами предельно откровенен. А уж она, – он кивнул в сторону палаты Марии, – тем более.
– Значит, не все в этом деле так просто, – с понимающим видом кивнул Любимов.
– А что в нашей жизни просто? – безрадостно ответил Гуров.
Больше они к этой теме не возвращались. Гуров решил оплатить пребывание Марии и Саши в клинике пока только за неделю, надеясь, что за это время он успеет разобраться в ситуации, но даже со скидкой это вылилось для него в такую сумму, что он чуть не выругался. Но деваться было некуда, и он заплатил. Безмолвно простоявший рядом с ним все это время Вилков не выдержал и спросил:
– Дядя Лева! Что происходит?
– Саша! Ты остаешься в больнице с Марией, а с твоим отсутствием на работе я все сам решу, – сообщил племяннику Гуров.
– С тетей Машей так плохо? – с ужасом воскликнул Вилков, и все, кто был рядом, повернулись к ним.
– Да! – соврал Гуров. – Очень! Я, ты сам понимаешь, дежурить возле нее не могу, так что придется тебе.
Потом он отвел Сашу в дальний угол, где и объяснил, как на самом деле обстоят дела и что тому нужно будет делать.
– Самое главное, чтобы никто из посторонних Марию не увидел, особенно журналюги. Чтобы окна и в ее комнате, и в твоей были постоянно закрыты, а шторы задернуты, а то эти проныры везде пролезут. Стой насмерть! Разрешаю применить силу, но в разумных пределах! – предупредил он Вилкова, и тот, немного успокоенный, в знак согласия кивнул. – В случае какой-нибудь нештатной ситуации звони мне, в любое время! А я попозже привезу тебе из дома все необходимое – ключ у меня есть. Ну, ступай!