Московские были - стр. 30
Я не обращала внимания на стиль, на грамматические и синтаксические ошибки. Это все ерунда, это исправимо. Но основной идеи книги, вокруг чего должно строиться все описание, я не вижу. Наверное, об этом и не думали. Пока это груда, перечень фактов и несколько маленьких описаний истории развития шахты. Уже около четырех, а у меня только несколько закладок на совсем непонятных мне местах.
Ровно в четыре пришел отдохнувший, немного порозовевший Петр Васильевич:
– Уже прочитали? Здорово. Я даже не ожидал этого.
Он просто увидел, что рукопись раскрыта на одной из последних страниц.
– Много вопросов?
– Я не прочитала – проглядела. И вопросов пока мало. Вот скажите, зачем здесь рассказывается о том, как красиво танцует Людмила Осиповна? Ведь здесь перечисляются передовики, работающие под землей на врубовых комбайнах. А она вроде из заводоуправления?
– Что? Как она сюда попала? Это ж нормировщица Люська! Та еще бабенка. Вот…
Он явно хотел выругаться, но остановился.
– Вот черт этот Парасюк. Вставил свою зазнобу среди передовиков.
– Кто такой Парасюк и почему он что-то вставил в вашу книгу?
– Понимаешь, милая, я тебе как на духу скажу, у меня ведь не было времени писать столько страниц. А в райкоме потребовали, чтобы на обложке было мое имя. Мол, так солиднее. Я поручил писать начальнику отдела научной организации труда, все равно ему нечего делать. А он поленился и перепоручил все этому Парасюку. И даже не проверил.
– Но вы читали книгу?
– Конечно, читал. Но знаешь, на пятой странице уже так спать хочется. Я ее два дня читал, вроде все правильно, ничего он не переврал. Просил нашего инженера по технике безопасности прочитать. Он говорил, что все нормально. Да вырежи ты эту Люську, и дело с концом.
– Петр Васильевич, я ведь это только как пример привела. Мне нужно понять, что здесь главное для вас. Я сейчас не о том, что написал ваш Парасюк. Это все можно исправить. Но что вы хотели показать здесь? Есть ли что-то, за что вы боролись? Не только вы, но и весь коллектив. Что мешало? По нашей терминологии: в чем был конфликт?
– Да вроде ничего не мешало. Я бы конфликтов у себя на шахте не допустил.
– Ну, может быть, начальство не давало денег на перевооружение шахты? Может, кто-то ставил палки в колеса?
– Олечка, да зачем же писать о плохом? И так в жизни много плохого, еще и в книгах об этом писать.
– Но иначе читателю не интересно. Если нет конфликта, то это уже лакировка.
Здесь Петр Васильевич забеспокоился.
– Нет, лакировки тоже не должно быть. За это в райкоме не похвалят. А что ты посоветуешь?
– Давайте так, вы подумайте дома, что мешает шахте и как вы с этим боретесь. Приедете, и мы обсудим, исправим, вставим что нужно, что бы хоть что-то было в книге интересное.
Мы еще посидели минут сорок. Я указала на несколько совсем непонятных мне мест. Автор с изумлением слушал, всматривался в текст и тоже ничего не мог сказать, только ругался (про себя). Потом он посмотрел на меня, сказал, что доверяет мне полностью, разрешает править так, как я посчитаю нужным. Пообещал, что через две недели будет в Москве «как штык».
Я захлопнула рукопись: добилась некоторого взаимопонимания. Петр Васильевич обрадовался.
– Может быть, я угощу тебя ужином? Не подумай чего. Просто ты здесь сидела без обеда, читала эту галиматью. Ну Парасюк! Будет ему на орехи. Оставлю без премии.