Морской сундучок - стр. 4
Сзади засмеялись. Англичане. Конечно, надо мной. Матрос – и не может управиться с флагом!
Я оглянулся. Из рубки недовольно смотрел капитан.
Надо лезть на мачту. Я посмотрел вверх. Небо вдруг углубилось, лестница вытянулась, мачта выросла и са́мой верхушкой вычерчивала в вышине лёгкий кружок.
На танкере сзади заговорили. «Наблюдают, что стану делать», – подумал я и встал на ступеньку.
Раньше мне не приходилось забираться на мачту: поднимались другие. Но тут я решил: «Ничего, смогу. Главное, держаться покрепче!» И быстро полез вверх. Левой – правой, левой – правой…
Англичане притихли. Легко заплескалась вода, закричали чайки. Всё вдруг задышало высотой. И я весело засвистел. Ничего страшного. Раз-два – и на мачте! Зато как видно! И палуба, блестящая будто от лака, и солнце – по грудь в воде, и дальше горы… Но тут ноги скользнули по мокрой ступеньке, и я крепче ухватился рукой. Осторожней! Подошвы-то скользят. Видно, пробежал я внизу по мазуту. Может, спуститься, вытереть ботинки? Я задержался, но явно услышал, как внизу кто-то захихикал.
И я полез дальше. Ничего, обычное дело. Главное, найти в небе одну точку и держать курс на неё, вверх. Вон плывёт над головой розовое облачко. Левой – правой, левой – правой. Вот так!
Но вдруг мачта резко мотнулась вправо, ноги мои, всё тело рванулись вниз, и руки дёрнуло тяжестью. Лицо осы́пал мгновенный пот. Я поймал подошвами ступени. Но меня тут же повело в другую сторону. Ноги наполнились напряжением и дрожью. И всё во мне заколотилось от секундного страха. Слезть, спуститься!
Но тут меня словно обдало жаром. А капитан? А флаг? А англичане? Небось захихикают: коленки дрожат?
И какая-то новая сила выпрямила, спружинила тело. Ну нет! Будь что будет! Главное, смотреть вверх. Руки ещё дрожали, но ноги уже справились, сами оттолкнулись от металла и быстро перебирали ступеньку за ступенькой.
Мачта раскачивалась из стороны в сторону, будто хотела швырнуть меня то к горизонту, прямо на солнце, то к горам, за кварталы Сьенфуэгоса. Перед глазами взлетали и падали чайки. Но я только лез – чем выше, тем веселей и отчаянней. Ступеньки сами толкали меня вверх, к небу, туда, где плыло моё розовое облачко. Вот оно – рукой подать, висит, посвечивает мне, словно нарочно остановилось. Ещё, ещё!..
Ну! Я как-то быстро подтянулся, рывком влетел на площадку и вдруг увидел вокруг себя весь океан, целый мир… Вольно и радостно горели алые волны, вспыхивали угольками окна в белых домиках на берегу, уходили вдаль по горным хребтам пальмы.
Я отстегнул от фала кубинский флаг, снял наш и, сунув за пазуху, стал спускаться.
Спрыгнул на палубу, вытащил из-под рубахи, развернул наш флаг, чтобы все видели: вот он, в руках! И оглянулся: ну, что скажете?
Но вокруг было необыкновенно тихо. И мачты почти не качались. Капитан спокойно прохаживался по рубке. Английские матросы всё так же бросали бутылки через голову. Будто никому не было до меня никакого дела. И вообще никто не смотрел в мою сторону. Будто я сам, за всех сразу, глядел на себя и думал: смогу или не смогу. А вдруг струшу?!
Смог! И уже было подумал: «Сам», но поднял глаза вверх и улыбнулся. Далеко-далеко в небе уходило куда-то ввысь маленькое розовое облачко…
Я ещё раз встряхнул флаги. Сложил их и побежал в рубку. Сейчас определю их на место, пришвартуемся, умоюсь – и айда на берег, в пальмы. Смотреть на город, нюхать кубинские табаки. Буэнос, амигос!