Морские рассказы. Избранное. Издание второе, переработанное - стр. 52

С кипой белья я спустился вниз. Около закрытой двери каюты, где поселились девчонки, понуро стоял Серёга.

– Что такое? Чего не заходишь? – попытался я войти в каюту.

– Девчонки сказали – не заходить, – преградил мне путь Серёга. – Я им робу дал, они её взяли и сказали, чтобы я не заходил.

Я остановился около него и, поудобнее перехватив кипу с бельём, поинтересовался:

– Но ты хоть показывал им, что делать-то надо?

– Конечно, – хмыкнул Серёга. – Я спустился с ними вниз и показал, куда им предстоит лезть и что делать, – а потом, ехидно посмотрев на меня, добавил: – А мы будем стоять у ресивера и принимать у них вёдра.

– Ну, ладно. Принимать так принимать, таскать так таскать, – сказал я примирительно и прислонился к переборке, ожидая, когда же откроется дверь.

Ждать пришлось недолго. Девчонки вышли из каюты цепочкой. Вот тут я точно чуть на жопу не сел. Они были только в трусиках и в бюстгальтерах. На голове у них были повязаны какие-то тряпки, которые мы им дали для того, чтобы они протирали ресивер после того, как он будет зачищен скребками от мазута, гудрона и всего того, что было там внутри.

– Девочки! Вы что? Так собрались чистить ресивер? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Мы подумали, что мы испачкаем всю вашу робу, – попыталась объяснить свой вид брюнетка. – Поэтому мы полезем так, а потом отмоемся.

Мы с Серёгой молча смотрели на них, потеряв дар речи.

– Девочки, но вы именно так решили лезть в ресивер? – уточнил Серёга.

– А что? Мы сейчас быстренько всё сделаем. Уж полы-то мы мыть умеем. Не волнуйтесь. Всё протрём, промоем. Будет идеальная чистота, – за всех заверила его брюнетка.

«Ну-ну-ну, – подумалось мне. – Давайте, давайте, давайте. Посмотрим, что будет с вами через часик».

От этих слов Серёгу аж согнуло от смеха, который он еле-еле сдерживал. Он уже не мог от него сдержаться и отошёл за угол, где тряслись от смеха его огромные плечи.

Занеся бельё в каюту и положив его на диванчик, я вышел в коридор. Девчонки нерешительно мялись перед входом в машинное отделение. Я открыл дверь-броняшку и первым вошёл туда, знаками предлагая девчонкам следовать за мной.

Спустившись к ресиверу, я показал им на открытую горловину:

– Ну, вот, смотрите. Я буду тут, снаружи, а вы давайте лезьте туда. Начинайте чистить. Возьмите скребки, вёдра. Я их тут у вас принимать буду.

Девчонки как были в трусиках и в бюстгальтерах, так и полезли туда – в эту преисподнюю, из которой раздавался только смрад перегоревшего масла и всего того, что остаётся от сгорания топлива.

Я успел им только посоветовать:

– Слышь, девчонки. Там на коленях придётся ползать. Вы хоть возьмите ветошь да на колени намотайте. А то поранитесь – там всё-таки всякой пакости полно.

Хоть тут они меня послушались и, обмотав колени ветошью, полезли внутрь ресивера.

Я уселся около горловины, не зная, что мне делать дальше. Что я им скажу? Ничего сказать я им не мог. Сами так захотели.

Через некоторое время пришли Серёга с Коляном, который готовился заступать на вахту. С любопытством они заглянули внутрь, в ресивер.

– Ну что, чистят? – с любопытством смотрели они на меня.

– Чистят, чистят, – отмахнулся я от них.

У каждой из девчонок был отдельный фонарь, каждая из них взяла по ведру и скребку на длинной ручке. Через горловину было видно, что внутри ресивера лучи света метались из стороны в сторону. Через некоторое время мы стали забирать у них вёдра. Содержимое этих вёдер мы переливали в другие вёдра, что побольше, а маленькие опять отдавали девчонкам. Большие же вёдра таскали в бочку, стоявшую на корме.