Морпехи против «белых волков» Гитлера - стр. 26
– Завидуешь, что ли, безногим? – усмехнулся Фатеев. – Жалеешь, что тебе пуля только мякоть пробила?
– Чего им завидовать? Только устаешь рядом со смертью ходить.
– Ладно, хватит ныть. Как тебе Машка Воробьева?
– Ничего. Задница, грудь в порядке. Что, подкатить хочешь?
– Хочу, – подтвердил Фатеев.
Гриша промолчал, лишь скептически оглядел малый рост друга – Машка девка капризная, да, кажись, встречается с кем-то. Ладно, пусть Славка сам разбирается.
После боя на нефтебазе состав отряда снова пополнили. Занятия, патрульная и постовая служба. Нудновато, но лучше, чем снова воевать с егерями.
Кучеренко, тряхнув длинными, не по уставу, кудрями… вывел первые звуки красивого вальса «На сопках Маньчжурии». Вальс умели танцевать немногие, больше слушали да смотрели, как политрук Николай Слобода кружится с высокой красивой медсестрой Алей Величко. Говорят, у них роман или что-то вроде этого. Ну и что, если война, про все остальное можно забыть? Может, они поженятся.
Подражая им, топтались и путались еще две пары. Политрук Николай Слобода подбадривал бойцов отряда:
– Чего жметесь по углам? Смелее девушек приглашайте, пока другие не расхватали.
– Мы вальс не умеем, – ответил кто-то. – У нас в деревне все под гармошку пляшут.
Над простодушной «деревней» дружно посмеялись, а Гриша Чеховских крикнул:
– Учитесь, если бы не нога, я бы вам показал.
Впрочем, Гриша лишь хвалился, он умел лишь топать ногами в такт гармошке после выпитого самогона. Кучеренко сделал вид, что устал, собираясь достать папиросы. На него зашипели:
– Давай играй.
– Танго давай… «Утомленное солнце».
Саша не только играл, но и неплохо пел. Под звуки грустного танго о прошедшей любви девушек приглашали наперебой. Шаркали ногами, хоть и невпопад, но от души, положив руки на талии подруг и обмирая от прикосновения тонких пальчиков к ладоням.
Танцевал и Слава Фатеев. Не хуже других (как ему казалось), прижимая талию Маши Соловьевой. Оказалось, что связистка на полголовы выше Фатеева. Не так и много, если привстать и вздернуть бескозырку с мужественной золотой надписью: «Северный флот».
Но Маше что-то не нравилось. Может, что кавалер пониже ее, а может, просто ломалась. Надо веселить девушку. Рассказал короткую смешную историю, как однажды на Волге загнали плот на поповский огород. Смешно ведь! Поп кричал, антихристами обзывал, а попадья смеялась. Бывают же такие случаи! Сосновые бревна на грядках.
Слава от души рассмеялся, а Маша только губы оттопырила.
– Вам не прохладно? – деликатно проявил заботу Фатеев и, вроде согревая, прижал ее к себе, ощутив на секунды мягкую грудь.
Но только на секунды. Ефрейтор Соловьева резко отодвинулась и, судя по всему, находилась в неважном настроении.
– Концерт душевный был, – выжимая улыбку, сказал Слава. – У нас Сашка и поет, и играет классно. Он, кстати, в моем отделении.
Танец закончился. Фатеев почувствовал, как взмокло от пота лицо. Когда встали в кружок покурить, здоровяк Шишкин хвалился:
– У меня все на мази. Прижму Иришку, у нее аж глазенки закатываются. Гулять после танцев пойдем, ну и прочее…
Кто-то тоже похвалился, что завел неплохое знакомство и пойдет провожать девушку. Только Слава молчал и сопел. Подошел политрук Николай Слобода. Его хохлацкое красивое лицо с черными бровями пересекали несколько шрамов. Слава ему завидовал – имел бы он такие шрамы, мог бы похвалиться. А то нашел, чем девку удивить – баянист в его отделении служит.