Морпехи против «белых волков» Гитлера - стр. 10

Сложился крепкий актив. Повезло и с командиром разведки. Невысокий шустрый Слава Фатеев в дело вник быстро, может, жизненный опыт помог. Взрывник Веселков – специалист опытный, и отрядный старшина, хоть и пронырливый, но дело свое знает, люди голодными не сидят. Пусть каша не с говядиной, а с противным тюленьим мясом – зато калории. Раза два кормили котлетами, бойцы нюхали, ели, просили добавку.

– Из чего котлеты? – спросил всегда смурной Чеховских.

– Угадай с трех раз! – хлопал себя по колену подвыпивший старшина.

– Из собачатины небось? – кривился Чеховских.

– Вот и не угадал, – резвился старшина. – В рыбхозе сто килограммов китового мяса выписал, там же на фарш перекрутили, и, пожалуйста, котлеты не хуже домашних.

– Ничего котлеты, можно есть, – одобрил начальник разведки Слава Фатеев. – Подбрось еще парочку.

– Тебе подброшу, как главному разведчику, – соглашался старшина. – Может, подрастешь немного, а то совсем тебя не видно.

– Зато у тебя брюхо на полметра торчит, – не лез в карман за словом шустрый Фатеев.

Наверное, только у таких мелких белобрысых мальцов, вроде Славы Фатеева, жизнь складывается самым необычным и весьма нелегким образом, и получаются ребята на редкость умелые и находчивые.

Семья жила в пригороде Сталинграда, занимая дом-полуземлянку, наполовину сползшую в овраг. Вместе со Славой в семье росло пятеро детей. Отец крепко запивал, отовсюду его выгоняли, а кормила всю эту ораву мать, работая в две смены на ватной фабрике. Жили бедно, выручал огород в овраге, где вырастали огромные тыквы и мелкая сухая картошка.

Когда никудышный муж вылетел в очередной раз с работы, мать, не раздумывая, выкинула его вместе с фанерным чемоданом, громоздким шевиотовым пальто и побитой в пьяных гулянках гармошкой.

– Ступай, жених, куда хочешь. Может, какая дура и подберет, клюнет на такое приданое. А я вдоволь наглоталась.

– Не надо, Вера, – оправдывался так и не протрезвевший муж, – семья у нас… Уладится все, на работу снова устроюсь.

Гармонь, растягивая непонятный звук, покатилась вслед за чемоданом, и муж понял, что разговоры закончены. Мать у Славки была решительная, может, в нее и сын пошел.

Когда, шатаясь, убрался изгнанный муж (никудышный, но все же мужик), Вера словно впервые увидела своих тощих зачуханных дочек-сыновей и от души расплакалась. Одну из дочерей срочно устроила в интернат, а Славку постригла, умыла и повела в фабрично-заводское училище.

Директор подивился тому, что в тринадцать годков Славка выглядит как восьмилетний подросток и закончил всего три класса.

– Он у тебя недоношенный? – с любопытством спросил не слишком деликатный директор.

– Почему? Вовремя на свет появился, – соврала мать, родившая Славку в семь месяцев из-за побоев папаши и плохого питания.

– И четыре года в трех классах топтался.

– Я семье помогал, – вставил свое слово Славка, угрюмо глядя на директора.

– Ну, куда я его возьму? – развел руками директор. – У меня минимум с четырьмя классами учатся, по здоровью прошедшие. А твой молотком как следует замахнуться не сумеет. – И, послушав еще минут пять горестные жалобы обиженной женщины, закончил разговор: – Через год приводи, а лучше через два.

– У-у, буржуй, – не выдержал Славка, который молчать не умел. – Расселся на красном стуле и воду из графина пьет.