Морпех. Русский Уругвай - стр. 68
– Граф Морпеховский, – представил меня Жилин. – Военачальник и правая рука нашего сюзерена, герцога Северского.
Купцы опять поднялись и поклонились, но уже более почтительно.
– Присаживайтесь! О чем беседуете?
– Барон предоставил нам список привезенных товаров, – ответил лохматый. – Обсуждаем цены. Дороговато просите!
– Разве дорого? По-моему, так в самый раз, – произнес я, сделав глоток «парагвайского чая». – Я тут впервые. По рынку вашему прошелся, цены поспрашивал. С теми, что вам барон предлагает, сравнил. Сделал выводы.
Оптовики быстро переглянулись, будто обменялись безмолвными словами, и уставились на меня. Я быстро просканировал сознания всех троих. Присутствовал сговор и твердое намерение не уступать чужестранцу. Я поставил калебас на стол, достал платок и, промокнув им губы, сказал:
– Ваши предложения!
Лохматый, как старший триумвирата, взял ассортиментный перечень и стал вносить свои правки в цены, сопровождая каждую каким-либо весомым, на его взгляд, аргументом. Лысые братья, как китайские болванчики, принялись синхронно кивать головами после каждой произнесённой им цифры. Я хлопну ладонью по столешнице. Лохматый поперхнулся на полуслове и замолчал. Все трое удивленно уставились на меня, а я, каждому пристально посмотрев в глаза, медленно произнес:
– Сеньоры! То, что вы предлагаете, для нас неприемлемо. Теперь я буду диктовать условия сделки…
Дальнейшее для меня, обладающего способностью рыться в чужих мозгах и внушать свои желания, было просто. Вложил всем троим в сознание кодовую фразу, которая, будучи произнесенной в нужное время, существенно влияла на степень алчности этих любителей дешево купить и дорого продать. Пусть других обдирают, с нами это уже не пройдет. Потому цены согласовали быстро, разгрузку испанцы обещали начать завтра с раннего утра. Время – деньги! Откланявшись, купцы ушли. А мы с бароном остались.
– Ну, ты с ними круто! – воскликнул Жилин, как только за перекупщиками захлопнулась дверь. – И что, теперь они всегда будут давать те цены, что мы назначим?
– Всегда, если скажешь волшебное слово. Запомнил, какое?
– Нет, Георгич. Уж больно мудреное оно. Скажи еще разок!
– Запоминай, Петр Фомич: син-хро-фа-зо-трон. Повтори!
Жилин мучился где-то с полчаса, пока научился выговаривать его правильно и быстро. Выбрал я это слово по той причине, что здесь ему похожих по произношению нет, и не будет. И даже если кто его услышит случайно, то ни понять, ни произнести не сможет. Вызвав слугу, я приказал ему привести ко мне Карлоса Мартинеса, охотника, как только он придет в таверну. Тот появился ровно в полдень, когда мы с Петром Фомичем уже успели вдосталь наговориться, а матэ – едва не литься из ушей.
Карлос Мартинес был высоким человеком средних лет с короткой черной бородой, имел худощавое жилистое тело и руки с загрубевшими от физической работы ладонями. Из-под широкополой шляпы внимательно смотрели карие глаза. Одет в высокие кожаные сапоги, штаны и кожаную куртку, но не из крокодила или страуса, а из кого-то попроще. Перепоясан широким ремнем, за который заткнут большой нож в чехле. Войдя, он коротко поклонился Жилину и сел в свободное кресло. Следом за ним впорхнул слуга с большим подносом, уставленным мисками с заранее заказанным мной обедом для троих. Быстро расставив миски на столе и увенчав его кувшином вина, слуга исчез. Приступили к трапезе, время от времени подливая в оловянные кружки вино. Охотник ел не торопясь, аккуратно, умело пользуясь распространенной в это время только среди дворян, и то не всех, вилкой. Если судить по виду и поведению, то он – бастард какого-то дона. А если заглянуть в сознание?