Морпех. Русский Уругвай - стр. 49
Об борт галеона ударилась лодка, за ней другая, третья… Это что еще такое? Послышался чей-то разговор. Через минуту ко мне подошел посыльный от Сатемпо. Упав на одно колено, воин произнес:
– Великий! Твое приказание выполнено, мы очистили берег от врагов. Их было мало, и все умерли тихо. Пленных не брали. В лагере других врагов тоже все тихо. Чужие лодки захватили, одну большую и шесть поменьше. Тебе пригнали вместе с добычей, что с врагов взяли. Я все сказал!
– Передай вождю, что я им доволен. Пусть спрячет воинов и не бросается в бой сразу, как только увидит живых врагов. Первыми с ними будут говорить мои пушки. А он – ждать, пока они не смолкнут. А потом врагов, что в его сторону побегут, из арбалетов обстреливать и князя охранять.
Посыльный вскочил, откозырял, вспомнив, наконец, как его учили приветствовать командира, и скользнул по канату в лодку. Оба корабля уже отошли от берега на достаточное расстояние, и баркасы принялись разворачивать их к нему бортами. Рамон скомандовал убрать паруса. Якоря с шумом упали в воду.
– Орудия к бою! – раздался громкая команда Рамона.
– Орудия к бою! – продублировал я.
– Наводить на палатки! Огонь!
– Огонь!
Бортовые залпы двух кораблей были весьма впечатляющими. Рамон стрелял бомбами, взрывавшимися сразу или через несколько мгновений после падения на землю. Это зависело от установки запальной трубки. Взрывы, расшвыривающие обрывки палаток, людей, амуницию и все, что попадало под удар, и пушечные залпы слились в грозную канонаду. Я стрелял ядрами, настильно, чтоб рикошет был. Ничто не действует так взбадривающе, как вой очень низко летящего чугунного шара. Или весело скачущего под ногами. По Рамоновым артиллеристам можно было отсчитывать время: пять-шесть минут – залп! Не знаю, быстро это или медленно, сведений о скорости перезарядки дульнозарядных орудий я в своей памяти не обнаружил. Для нас же такая интенсивность обстрела была очень даже хороша! Мои стреляли реже, сказывалось отсутствие необходимых навыков у диверсантов, ставших канонирами.
Выстрелить по вражескому лагерю успели всего три раза, и тут грохот пушек и взрывы бомб прорезал визгливый вопль индейского рожка. Раз, второй, третий! Это князь подал сигнал. Враг бежал, выйдя из-под обстрела. Получив приказ, канониры прекратили стрельбу, и мы услышали частый перестук мушкетов и выстрелы берсо. Но вскоре и они утихли. Я включил дальновидение. К баркасам, уткнувшимся в берег, группами отходили стрельцы. Их никто не преследовал. Последним, прикрытый огромной фигурой Дюльди и со всех сторон окруженный бойцами, шел князь. Баркасы, загруженные людьми и оружием, отчалили. Было видно, как гребцы дружно работают веслами. Задача выполнена, враг проучен.
Пороховой дым рассеялся. Я перевел взгляд на разгромленный лагерь испанцев. Там что-то горело, кругом валялись тела. Испанцы, понеся потери от неожиданного нападения, покинули свой лагерь. Оставшись без корабля и лодок, они оказались в положении Робинзона на необитаемом острове: куда-либо двинуться водой нет возможности. Потому уцелевшие испанцы кинулись туда, куда я и предполагал. На север, вокруг лагуны Белой Ивы. По болотам, без топлива, палаток и еды. Пойдут пешком. И попадут под удары партизан Сатемпо и бойцов Ахмета, Дизеля и Шатуна. Последние трое на баркасах рейдуют по лагуне. Все закончится за неделю или две. А может еще и раньше. Насколько у испанцев мужества хватит. Флейт они уж точно узнали. И, скорее всего, уже поняли, за что огребли. Им остается или сдаться, или умереть.