Мороз К.О. Мэр Ёлкино - стр. 14
В дверь настойчиво стучат. Комната плывет перед глазами. Кто там еще? Вариант только один – это Нина, моя навязчивая соседка.
Открыв замок, дергаю ручку и застываю. Морозный воздух обдает лицо и расходится мурашками по шее.
Вернулась?..
Вообще, я еще не определился с тем, как ее называть. Ника напоминает мандаринку – взрывная, яркая, сочная… Даже слишком.
Вкусная.
Или режет взглядом, словно острым скальпелем. Вчера сказала: в медицинский поступать будет. На хирурга. Ей подходит.
– Забыла чего? – спрашиваю, подпирая дверной косяк.
Она небрежно отпихивает меня в сторону. Принимается стягивать шлюшьи сапоги и тараторить без умолку:
– Дорогу опять замело. А я думаю, это важный знак. Заехала в аптеку. Еле нашла ее, блин. Купила анальгин, димедрол и папаверин в ампулах. Сделаю литическую жаропонижающую смесь. Сразу полегче тебе будет…
Тебе? Вспомнила все, значит? Не злится?.. А я переживал.
– Мне ничего не надо. Езжай домой, к тетке.
– Так как езжать-то? Я бы и рада, но ты, Константин Олегович, аэропорт здесь еще не построил.
Сжимаю зубы и чувствую, как голова трещит по швам. Горло саднит.
– Пойдем, – зовет она и хватается за пуговицы на своем пальто.
Потом вспоминает, что под ним только наряд медсестрички. Смущается. Посматривает из-под полуопущенных ресниц.
Поправив волосы, убирает шапку и идет в ванную комнату мыть руки. Я, не знаю почему, ругаюсь на себя: мне ведь даже нравится, что она вернулась.
Не сходя с места, наблюдаю, как склоняется над раковиной.
Когда Ника выходит, то мягко улыбается. Правда, вижу это сквозь мутную пленку. Глаза накрывает горячим теплом, а тело будто в холодильник помещают.
Мороза морозит. Вот такая тавтология.
– Жду тебя наверху… Через пять минут. Ты ведь не выкинул мою футболку?
– Сжечь еще не успел, – ворчу, разглядывая тонкую талию, уплывающую за угол на втором этаже.
Альберт снова пучится. Подгавкивает…
– Лучше молчи, – приказываю ему и медленно, шаг за шагом поднимаюсь. За пять минут как раз управлюсь.
То, что она медсестра, не дают забыть красные медицинские кресты, проступающие на сосках. Член при этом напоминает, что я все еще мужчина. Со своими потребностями. Не совсем удовлетворенными после вчерашней ночи.
– Ложись на живот, – Ника сосредоточенно вскрывает упаковки на журнальном столике.
– А диплом покажешь?..
– Тебе придется поверить мне на слово, – смотрит свысока и надевает перчатки. Протирает их спиртовой салфеткой.
Сразу взрослой такой кажется. Точно, Скальпель.
Воздух наполняется запахом медицинского кабинета. Это навевает не совсем приятные воспоминания из детства.
– Я передумал, – пячусь назад.
– Вот еще. Не выдумывай. Ложись.
– Не… У меня там дела.
– Какие у тебя могут быть дела? – заливисто смеется. – Сегодня тридцать первое декабря…
– Важные, – закатываю глаза.
– Какие еще важные? Ты даже не мэр. Так… – закусывает нижнюю губу. – Глава администрации… а уколов боишься.
– Чего? – хмурюсь и выпрямляюсь. – Это кто боится?
Ложусь на холодное покрывало. Привстав на локтях, стягиваю штаны с задницы вместе с трусами.
Вчера она передо мной раздевалась, сегодня я. Один-один.
Ягодиц касаются холодные руки. Намеренно долго елозят спиртовой салфеткой по правому верхнему квадранту.
– Расслабь мышцу, – тихо просит Ника.
Я недовольно вздыхаю.
– Расслабь… – легонько бьет.