Морок - стр. 48
– Не смейте пить!
– Истеричка, – прошептал флейтист и бросился бежать.
Королева ринулась за ним. Юноша, конечно, был гораздо быстрее и дворец знал гораздо лучше, все переходы и тайные лазы были ему известны. А королева путалась в подъюбниках, застревала в рюшах, задыхалась в высоких воротниках, поэтому она прибегнула к женской хитрости:
– Держи вора! – закричала она.
И через несколько мгновений раздался тяжелый удар и какой-то несуразный хлопок. Бывший за поворотом лакей остановил флейтиста.
Королева велела внести юношу в ее покои и позвать к нему врача. Через некоторое время после траты нескольких щепотей нюхательной соли, ледяных компрессов музыкант пришел в себя.
Евтельмина облегченно выдохнула и велела выгнать всех из комнаты.
– Наконец-то, наконец, дорогой ты мой! Зачем ты побежал? Зачем? Ты понимаешь, что ты мог вообще не выжить?
Флейтист растерянно улыбался.
– Кто вы? – спросил он, хлопая большими карими глазами.
***
Иннокентий ругал себя на чем свет стоит, как он мог забыть такую ценную вещь.
– Все потому, что легко она мне досталась, вот если бы с трудом добывал, уж не забыл бы….
– Об чем ты, сынок? – ласково спросила его баба.
– А! – Иннокентий в сердцах махнул рукой. – Ни об чем. Ты кто такая, тетенька? И как я сюда попал?
– Аксинья я, милый. Здесь, в корчме, работаю. Нас тут двое: хозяин да я. А тебя солдатики привезли. Прохожий им про тебя рассказал, что ты у тракта лежишь, так солдатики за тобой съездили. А Гога тебя подобрал, обещал выходить.
Что-то знакомое чудилось Иннокентию в говоре бабы, как будто давно забытое что-то проступало в памяти.
– Ак-синь-я, – проговорил он по слогам, как будто жевал это слово. – Ак-синь-я-а-а.
Что-то вдруг до такой ясности припомнилось ему, что он вскочил на кровати:
– Сходи, малец, скажи Аксинье, чтоб хлеба дала и вина…
–Что? – рассмеялась дородная баба у его постели.
–Нет-нет, ничего, – Иннокентий судорожно припоминал все произошедшее, как будто смотрел спектакль, где все актеры играли быстро-быстро, проговаривая монологи и молниеносно производя действия. – А нет ли у корчмаря друга такого, знаешь ли, старый, седой вояка… Казимир…
– Да! Есть конечно! Это ж они друзья те самые и есть! Гога да Казимир. А ты откуда знаешь?
– А я, тетенька, друг, ну не совсем друг, а ученик того самого Казимира.
– Вот уж не слыхала я про учеников у него, да кто знает, что с людьми в старости случается, вишь, может, и этот на исходе-то жалеть о жизни стал. Вот и хорошо. Казимир скоро придет, уж как рад он тебе будет. А пока что спи, выздоравливай.
– Да мне идти надо, я одну вещицу в дороге позабыл.
– И-и, милый, как же ты пойдешь? Белье твое все на веревках сушится, да и сам-то ты слабый совсем. Куда уж. Лежи пока, – баба собрала тарелки от обеда и повернулась к выходу.
– Не уходи, тетенька, – жалобно сказал Иннокентий. – Поговори со мной, посиди тут еще…
– Да что ж тебе рассказать, – улыбнулась Аксинья. – Ну вот разве что чудные дела сейчас в мире делаются. Вчера, а то и раньше… Дай-ка подумать… Да! Вчера оно и было, забежала к нам в корчму девушка молоденькая, хорошенькая. Я толком ничего не поняла, только что услышала, пока мимо проходила, что та девушка очень важная, ее сама королева ищет. А она от королевы сбежала. И сама тоже ищет. Ищет жениха своего. Как бишь его звали-то? Имя такое какое-то редкое. Ну да потом припомню. Имя редкое, потому что жених ее сын магов, и королева об этом знает, и очень его ждет. Иннокентий! Вот как!