Морфей - стр. 19

Хоть Рыбов и один из „них“, однако переписать записки считаю нужным, хотя бы для самого себя. Может дело в привычки?

***

11

Меня зовут Они. Не могу остаться, хотя, правда, очень хотел.

За меня не беспокойтесь. Они позаботятся обо мне, как и о других детях. Нас уже много. Они говорят, что скоро закончат набор, и мы отправимся в далёкое-далёкое путешествие по Вселенной и её пределам в одно мгновение.

Не прощаюсь, потому что ещё встретимся там, за пределами Вселенной.

12

Простите меня. Не могу вообразить, что вы почувствуете, когда увидите нас с сестрёнкой мёртвыми. Но с нами всё хорошо! Они просили ничего не писать, но уверена, что Они меня простят. Они очень добрые, так что не бойтесь за нас!

Простите и прощайте.

13

Они требовали ничего не писать, но я надеюсь, что Они поймут и простят меня.

Простите меня за всё. Я ухожу вместе с другими детьми. Если бы вы видели, что Они мне показали, то вы бы тоже пошли. Они показали мне Вечность, всю Вселенную и не только в одно мгновение. Незабываемое ощущение!

Если бы я мог рассказать поподробнее, но вы всё равно не поймёте.

За меня не переживаете. Они обо всех заботятся, и я не исключение.

***

13 апреля 1994

Сегодня ко мне пришёл знакомый следователь. Сказал, что в последней записке (её от меня скрыли, значит из 14) упоминается моё имя. Я взглянул на неё. Почти то же содержание: „Они“ и так далее, только в конце добавлено: „Орлов убил уже многих“. Как это связано? Это означает, что я вычистил их ряды и теперь надо только добивать „их“! „Они“ вынуждены отступить, а значит, и дети больше не будут умирать! Это победа! Но мою радость не разделил следователь. Я убил его и пустился в бега, зачем-то прихватив собой тетрадь.

15 апреля 1994

Я спрятался в хижине в чаще леса, неподалеку от моего „кладбища“. Это мой опорный пункт. Скоро я добью „их“.

11 мая 1994

Новых „самоубийств“ нет.

Сегодня приходил один из „них“. Он сказал, что „они“ хотят поговорить со мной. Я не стал убивать его, потому что он приведёт меня к остальным, поэтому я согласился на встречу, а сам начал готовить всё имеющиеся оружие – точнее говоря единственный пистолет.

12 мая 1994 (последняя запись)

Я вооружился и приготовился. Через час пойду к ним. Сегодня свершится правосудие! Убитые будут отомщены!

Но я переживаю, что это ловушка. Да, так и есть. „Они“ не такие дураки. Некоторые из „них“ останутся в живых. Надеюсь тот, кто это читает, обязательно довершит начатое мной.

А сейчас я вынужден идти. Меня зовут Они».

[следы вырванных страниц]

***

Я напомню читателям, что Лев Николаевич Орлов пропал без вести в апреле 1994. Его тело или что-то ещё, кроме данной тетради, не найдено до сих пор. Его подозревают в похищении и в убийстве тридцати человек, двенадцать из которых были защитниками правопорядка.

(из следующей статьи)

…Для этой статьи я узнал о пациенте Леснийской психиатрической больницы Степане Григорьевиче Рыбове из записей Льва Николаевича и добыл личную запись его разговора с лечащим врачом за много лет до начала «волны самоубийств». Данный материал является эксклюзивным для газеты «Вечерняя истина»:

« – Здравствуйте, Степан Григорьевич. Я ваш новый лечащий врач и хотел бы лучше узнать Вас. Для начала скажите: кто вы?

– Никто… Я никто… Я сон, я явь. Ничто и всё. Вселенная и пустота. Вечность и миг. А ещё безумие и смерть, если ты продолжишь задавать такие вопросы!