Море волнуется – раз - стр. 8
Время от времени та находила весьма странные методы борьбы со скукой. Вместо того чтобы заодно с подругами лихо отплясывать на столе в каком-нибудь казино или рассекать по шоссе со скоростью сто пятьдесят, Ладка каждый раз выдумывала что-то совершенно феерическое. Могла шутки ради у ментов из-под носа патрульную машину угнать. Декана своего до полусмерти испугала несуществующим компроматом о-очень личного характера. Исключительно по дурости взяла вместо денег обещание не требовать со студентов непомерных взяток.
– Ты у нее дома когда в последний раз была? – вдруг спросила Сонька.
– А что?
– А то! Черт с ней, с палаткой! Ты бы видела, что у Ладки в холодильнике!
– А что?
– Ничего! Совсем ничего!
Тамара отвела глаза. Сонька натужно пыхтела, будто бы весь день таскала кирпичи. Совесть давила, а не кирпичи вовсе.
– Какие мы подруги после этого, а? – прокурорским голосом воскликнула эта самая Сонькина совесть.
– Никакие, – подал голос Митька, – так что срочно завязывайте дружить!
– Ты достал уже со своими тупыми шутками, понял?
Соня смотрела на него с таким презрением, что Митька понял: в ближайшее столетье их совместное семейное счастье вряд ли возможно. Приуныв, он задумался, как реабилитироваться, и не придумал ничего лучшего, чем сыграть в благородство.
– Давайте встретим ее из института, отвезем ужинать, а потом потихоньку затарим холодильник!
– Тоже мне меценат! Ладка даже от собственного брата нос воротит, – сказала Томка.
– Слушай, а кстати, что там с братом? – внезапно оживилась Сонька. – Вы с ним давно виделись?
Тамарины щеки моментально полыхнули маками. Эта тема была актуальной не сейчас, а в прошлой жизни, в школьных коридорах, где однажды она столкнулась с Ладкиным братом, пришедшим на какой-то дурацкий концерт.
Косая сажень в плечах, солидные очки, прищуренный взгляд, плотно сжатые губы.
Разве могла она после этого выступать?
Тогда, в прошлой жизни, сердце неслось вскачь, и восторг не утихал ни на секунду, и неистовая надежда на счастье разделенной любви горела в груди, а потом были тихие слезы, и сострадательные взгляды подруг, и глупые советы, и клинья, которыми она мужественно вышибала его из сердца.
Оказывается, до сих пор только и делала, что вышибала.
А может, покраснела просто от духоты? Тоже причина уважительная.
– Так что, – потрепала ее Сонька, – давно вы виделись?
– Я не помню, – соврала Томка, – кажется, на прошлой неделе мы у Ладки столкнулись.
– Понятно, что у Ладки, где бы вам еще сталкиваться! – воскликнула Соня. – Аполлон у нас мужчина деловой и жутко занятый, по тусовкам не бродит.
– Аполлон?! – растерянно моргнул Митька. – Он что, красавец такой?
Тамара покраснела пуще прежнего и сказала, что так и есть – писаный, писаный красавец!
Сонька добавила, что Ладкин брат, по паспорту действительно Аполлон, в просторечьи зовется Пашкой. Родители – бывшие спортсмены – и с ним, и с дочкой обошлись весьма сурово. Один – Аполлон, другая – Олимпиада. Сразу ясно, что семья оригинальная и шибко веселая.
– А чего ты про Пашку вспомнила? – вроде как небрежно спросила Тамара.
– Думаю, как Ладке помочь, – нахмурилась та. – Можно объединиться и всем вместе взять над ней шефство.
Тимур и его команда, подумалось Митьке, но он промолчал. Решили поиграть в благотворительное общество «Надежда медсестер», пусть играют. Все лучше, чем на мужиках виснуть с утра до ночи.