Море волнуется два... - стр. 13
- Я начал свой путь в твоем мире, Летта, и, конечно, Старшая дочь... то есть Гертруда - была первой, куда привел меня след. Но к тому моменту жизни в ней оставалось... немного.
Кали резко побледнела и бросила встревоженный взгляд на Лилит. Та поджала тонкие сухие губы и кивнула. Желто-оранжевые глаза пиритки подозрительно блестели, а вот Кали меня удивила. Она закусила губу, расправила плечи и прямо посмотрела на еще не до конца понимающую, что произошло, Николетту:
- Внучка, мужики вечно ходят вокруг да около, - она бросила на меня такой стальной взгляд, что на какое-то мгновение я засомневался, кто из нас тут мужик. - Ты должна знать, Гертруда покинула наш мир, отправившись к Праматери. Когда мы виделись с ней последний раз, силы у нее было еще лет на пять, но, видимо, она потратила их на то, что считала важнее объедков своей жизни. Я думаю, что не ошибаюсь в своей подруге - она никогда не была мелочной и не цеплялась за прошлое, остатки своей жизненной силы она потратила на то, чтобы открыть тебе путь сюда. Чтобы спасти твою жизнь. Летта, она тебя очень любила. Ты услышишь ее в шепоте прибоя, крике чаек, в перестуке гальки, принесенной волной...
По щекам марены пролегли мокрые дорожки, но побледневшие скулы и плотно сжатые губы не оставляли сомнений, чья она дочь. Океан и Праматерь могли гордиться этой девчонкой. Наверное, она не скоро улыбнется, а я поймал себя на том, что эта мысль меня... расстроила? Огорчила? Да что с тобой, старик?!
- Она оставила письмо и... прах, - неловко начал я, по большей части, чтобы прогнать собственные мысли.
Николетта посмотрела на меня и неожиданно фыркнула:
- Как говорит одна моя подруга, идя с ней на свидание, я конечно, ожидал, что мне дадут, но не ожидал, что звездюлей, - она решительно вытерла щеки. - Спорим, ты не ожидал такой подлянки от старушки? Очень в духе Гути. Что ты сделал с прахом?
Я настолько не ожидал такой реакции, что несколько секунд молча смотрел на девчонку. Она не просто держала удар - я видел, почти физически ощущал боль, которая плескалась в глазах цвета моря в ясный день - она была готова нанести ответный, если понадобиться. Помимо воли, я испытал уважение и к ней, и к стихийнице, которая все поняла с полуслова и нашла в себе смелость сообщить об этом девчонке прямо.
- Гертруда взяла с меня клятву, что я развею ее прах над Океаном, как и положено у вас, марен, и... у нас, - ответил я на вопрос Николетты.
- У вас? - не поняла она.
- Ловцы - тоже дети Океана, - недоуменно пожал я плечами.
- Странно, что ты говоришь о себе во множественном числе, - горько, но с вполне отчетливым ехидством, усмехнулась Кали.
- Сдается мне, это совсем другая история, - не остался в долгу я.
- Как знать, как знать, - насмешливо протянула старуха, расслабленно откинувшись на спинку дивана.
Меня кольнула догадка, что ее мысли пошли в том же направлении, что и у Старшей дочери, но уточнять я не стал, продолжив свой рассказ. Женщины внимательно выслушали о последней встрече со своей подругой. Письмо не заинтересовало ни одну из них, а когда я спросил, в чем тут дело, Лилит недоуменно пожала плечами:
- Оно адресовано тебе. Если бы Гертруда что-то хотела сказать кому-то из нас, она бы так и сделала.
- Но, видишь ли, мальчик, мы знакомы слишком давно, - добавила Кали, - поэтому нам не надо объяснять очевидные вещи. Конечно, мы позаботимся о том, чтобы Летта осталась жива и чтобы жертва Гути, - она нежно улыбнулась юной марене, - оказалась не напрасной.