Море украло у Роди трусы - стр. 3

─ Я не дам тебе денег, ─ Родион знал, что папа бывает упрям без причины. Вот как упрется в свое «нет» и не свернуть, хоть до потолка подпрыгни, хоть пол пробей, хоть обрыдайся.

─ А мама мне на карманные расходы выдала, ─ никогда еще Родион не запихивал купюру в автомат с таким удовольствием. Внутри холодильника зажужжало, мальчик опустился на корточки ─ в отверстие выкатилась баночка газировки. Он подставил ладошку ─ и на нее звонко высыпались монеты.

Мальчик прижал прохладную оранжевую баночку ко лбу и замер от блаженства. Он специально подольше постоял с закрытыми глазами, чтобы растянуть удовольствие от независимости. Хорошо, что мама дала денег. Только надо аккуратно тратить, помнил наставление мамы мальчик, ─ не растранжирить все в первый день.

Петелька щелкнула, газировка зашипела, и в нос ударил цитрусовый запах. Родион сделал большой глоток ─ такой, что он закашлялся. Папа похлопал его по спине:

─ Вот и отлично. Все свои хотелки оплачиваешь сам.

─ Ну нет! ─ Роди скуксился. Он протянул папе газировку. ─ Взбодрись и задобрись.

Папа не стал спорить, а тоже сделал глоток.

Они вышли на пустую привокзальную площадь. Вдалеке медленно полз, цепляющийся рогами за провода, троллейбус.

─ Это наш! ─ папа хлопнул Родиона по рюкзаку. ─ Погнали на остановку!

Роде совсем не хотелось бежать. Солнце распалилось еще сильнее: ни легкого ветерка, ни тени. На такой жаре только под зонтом на пляже лежать.

Двери за Родионом широко распахнулись, и семья рыжеволосых вместе со своими чемоданами вывалилась на ступени.

─ Троллейбус! ─ крикнул глава семейства в длинных носках. ─ Успеем!

Родион помнил свои слова, что он искупается в море раньше этих неприветливых брата и сестры. Он хмыкнул и побежал через ступеньку, чтобы заскочить первым в троллейбус и махать им из окна, когда двери закроются перед их носом.

Ноги мальчика перепрыгнули первую, вторую, третью ступеньки, а потом что-то случилось: то ли нога подвернулась, то ли поскользнулась. Но Родион кубарем полетел вниз. В правую руку как будто ударило током, она огнем запекла изнутри. Мальчик завалился на бок и застонал. К нему подбежал папа, он посадил сына и попытался осмотреть руку. Но у Родиона очень болело: провалиться бы куда-нибудь, чтобы ни этого троллейбуса, ни ступенек.

Папа вызвал такси, чтобы добраться до травмпункта. Последнее, что видел Родион, прежде, чем машина отъехала от вокзала, ─ как рыжеволосое семейство садилась в троллейбус. В Приморске они ходили каждые десять минут.

В длинном коридоре детского травмпункта еле слышно гудел вентилятор. Это единственный звук, который улавливали немного оттопыренные уши Родиона. Ни орущих детей, ни суетящихся родителей, ни строгих врачей, прикрикивающих на особо активных пациентов. Даже полы никто не протирал.

─ Где-то должна быть регистратура, ─ наморщил лоб папа.

─ Может, пойдем отсюда, ─ хныкнул Родя.

─ Уже не болит?

─ Болит, ─ скривил перевернутой скобкой губы мальчик.

─ Тогда нужен врач.

─ Мне кажется, что уже меньше болит. Практически не болит.

Родион врачей не любил. Он считал, что врачи ─ самые главные обманщики на свете. Сначала говорят, что будет не больно, а потом ставят укол. И укол у них, как укус комарика. А Родиона однажды комар укусил в нос ─ и на носу раздулась целая фасолина, которая чесалась и болела. Малярийных комаров, кстати, никто не отменял. Поэтому врачам стоило бы пересмотреть сравнение укола с укусом комарика.