Морана и Тень. Плетущая - стр. 6

, и ей бы завопить, но вместо этого девочка бросила испорченное кружево, рванула вперёд и вскочила прямо на стол. Побежала по еде, спотыкаясь и распинывая попадающиеся на пути полупустые чарки и блюда. Гости закричали и повскакивали со своих мест, возмущённые её варварским поведением. Ена поскользнулась, наступив на серебряное блюдо с недоеденной печёной рыбой, и врезалась в женщину с подносом. Девочка ударила рукой по кубку, и дорогой подарок отлетел к стене, залив пол медовухой, сама Ена рухнула со стола под ноги ошарашенного Яреша.

Придя в себя, князь попытался девочку поймать, но Ена проскользнула вперёд, схватилась за уже опустевший драгоценный кубок и швырнула в окно. То было прикрыто, и слюда разбилась от встречи с тяжёлой утварью.

На смену переполоху и возгласам пришла тишина. Запыхавшаяся Ена оставалась на карачках в луже разлитой медовухи. Сердце колотилось, но она обмякла и привалилась плечом к испачканной стене.

Девочка вскрикнула, когда князь резко вздёрнул её вверх и выволок из главного зала повалуши, потащил через крытые сени в терем подальше от гостей. Ена слышала просьбы княгини не быть строгим, кажется Ефта плакала. За разъярённым князем торопились пару дружинников, стольник, Зоран и Рокель.

– Это перешло все границы! – рявкнул Яреш, бросив Ену на пол.

Она стыдливо сжалась, теперь осознав, как всё выглядело. Проходящие мимо помощницы и кормилицы застывали, боясь шевельнуться. Ена впервые видела князя Яреша настолько разгневанным, в глазах собрались слёзы, она разевала рот, надеясь подобрать объяснение, но, как и всегда, могла выдать лишь туманное:

«Я должна была».

«Что-то странное, очень странное».

«Плетение подсказало».

Ена сжалась на коленях, не сумев выдавить и слова. Она покорно застыла, ожидая удара, пинка сапогом или ещё хуже, что князь дотащит её до ворот и наконец вышвырнет вон. Тело затряслось от крупной дрожи, зубы застучали. Князь возвышался над ней могучей горой, сжимал и разжимал кулаки. Она ему не родная, убьёт – никто и слова не скажет.

– Наказать, чтоб ходить не могла, – резко приказал князь кому-то. – И с глаз моих её уберите! Зоран, верни кубок.

Ена в ужасе вскочила и бросилась к Зорану, который развернулся, намереваясь выполнить наказ отца. Девочка повалила мальчика на пол. Князь выругался, кто-то из дворни[4] вскрикнул.

– Нельзя трогать, – в ужасе прошептала Ена Зорану на ухо. – Не трогай его. Не трогай.

Большего сказать не успела, девочку за ногу стащили с княжича, который ошарашенно глядел на Ену как на умалишённую. Он наверняка ударился, когда она повалила его. Она не хотела, просто не рассчитала, что они потеряют равновесие. Она не хотела причинять ему боль или пугать, но должна была предупредить.

– Найди кубок, Зоран, и проследи за её наказанием! – велел князь.

Ефта попыталась успокоить мужа, цеплялась за его кафтан, моля простить их глупую дочь. Князь и на жену руки не поднял, но перевернул один из ближайших столов в приступе гнева, оттолкнул Ефту от себя и ушёл к гостям извиняться и успокаивать.

Ену тошнило от страха, она повисла на руках двух дружинников, обмякла, не способная сопротивляться. Княгиню увели подальше, чтобы не кричала и не выла, а Ену передали няням. Как и приказал князь, её уложили на скамью и начали лупить розгами по ногам и ягодицам. Ена ахнула от первых болезненных ударов, знала, что няни сдерживаются, жалеют, понимая, что впервые её так наказывают, и всё равно каждое новое прикосновение прута было больнее предыдущего.