Мораль красивых девушек - стр. 14
Мма Макутси снимала комнату на заднем дворе дома на правой стороне Лобаце-роуд. Комната занимала половину маленькой шлакобетонной лачуги, выходившей окнами на забор и извилистую дорожку, любимое место тонкомордых собак. Собаки имели какое-то отношение к людям, жившим в этих домах, но предпочитали компанию себе подобных и бродили по двое, по трое. Очевидно, время от времени кто-то кормил их, но ребра у них торчали, а сами они постоянно рылись в мусоре около помойки. Если мма Макутси оставляла дверь открытой, одна из этих собак заходила и смотрела на нее печальными голодными глазами, пока мма Макутси не прогоняла ее. Пожалуй, это было еще обиднее, чем когда в офис забежала курица и стала клевать что-то на полу у ее ног.
Она купила себе в палатке пончик и откусывала его, то с одной, то с другой стороны, а когда доела, облизала с пальцев сахар. Утолив голод, пошла домой. Она могла доехать до дома на маршрутке – это был недорогой вид транспорта, – но ей нравилось идти по вечерней прохладе, и она, обычно, не спешила домой. Она подумала, был ли день удачным для брата или его замучил кашель. Последние несколько дней прошли довольно спокойно, хотя он был очень слаб. Ей даже удалось проспать без помех одну или две ночи.
Брат приехал к ней пожить месяца два назад, совершив долгое путешествие из родного дома. Она встретила его на автобусной станции у железной дороги и какое-то время смотрела на него, не узнавая. Когда она его видела в последний раз, он был крупным, упитанным, теперь же перед ней стоял сутулый худой человек, и рубашка висела на нем как на вешалке. Поняв, что это брат, она подбежала к нему, взяла за руку, и это прикосновение потрясло ее, потому что рука была сухой и горячей, с потрескавшейся кожей. Она подняла его чемодан, хотя брат хотел сделать это сам, и понесла его к маршрутке, которая курсировала по Лобаце-роуд.
Он заснул на матрасе, который она положила на другой половине своей комнаты. Она натянула проволоку от стены до стены и повесила занавеску, чтобы у него был отдельный уголок и какое-то ощущение своего места. Ей было слышно, как он хрипло дышит, и она часто просыпалась оттого, что он бормочет во сне.
– Ты добрая, сестра, взяла меня к себе, – сказал он. – Мне повезло, что у меня такая сестра.
Мма Макутси возражала: он вовсе не беспокоит ее, она рада, что он живет вместе с ней, он может оставаться здесь, пока ему не станет лучше и он не найдет работу в Габороне. Но она знала, что ничего этого не будет. Он тоже знал, она не сомневалась, но они никогда не разговаривали ни об этом, ни о жестокой болезни, которая забирала его жизнь, медленно, как засуха высушивает пейзаж.
Сейчас она шла домой с хорошими новостями. Брат всегда очень интересовался тем, что случилось в агентстве, всегда расспрашивал о малейших подробностях прошедшего дня. Он ни разу не видел мма Рамотсве – мма Макутси не хотела, чтобы та знала о его болезни, – но очень хорошо представлял ее себе и всегда расспрашивал о ней.
– Может быть, я когда-нибудь увижусь с ней, – говорил он. – И смогу поблагодарить за то, что она сделала для моей сестры. Если бы не она, ты бы никогда не смогла стать помощником детектива.
– Она добрая женщина.
– Я знаю, – отвечал он. – Я так и вижу эту славную женщину, ее улыбку, ее толстые щеки. Так и вижу, как вы с ней пьете чай. Мне доставляет удовольствие сама мысль об этом.