Монстры с человеческим лицом: психология преступлений с предисловием Михаила Бажмина - стр. 4

Приведу отрывок из «Проспективного портрета Чикатило», составленного А. О. Бухановским на основании анализа материалов уголовного дела: «X» страдает грубым тяжким брутальным половым извращением. Сексуальное наслаждение у «X» возникает в ситуации максимального доминирования, полного господства над партнером, дающего «X» ощущение абсолютной власти, могущества, право распоряжаться партнером как вещью, включая его мучения, жизнь и смерть; с большой долей достоверности можно утверждать, что основу этого полового извращения представляет садизм.

Вероятностный портрет: рост 170 ± 10 см. Возраст – старший, в районе 45–50 лет, астенический или лептосомный тип сложения, который характеризуется узкой, плоской грудной клеткой, длинной шеей, тонкими и длинными конечностями, продолговатым лицом, бледной и тонкой кожей. Склонность к неврозам, пониженное кровяное давление, туберкулез, хронические заболевания желудочно-кишечного тракта и язвенные болезни, а также своеобразное сочетание психической ранимости с недостаточной эмоцио-нальной отзывчивостью. Правда, физическая сила не обязательно выдающаяся, хотя у «X» она выше средней…»[5]

После дела Чикатило, А. О. Бухановский стал активно изучать поведение серийных убийц и в ходе проведенных исследований пришел к выводу о том, что у них предрасположенность к болезни обусловливается наличием трех компонентов (часто в совокупности):

1) Органическое поражение мозга (травмы головного мозга при родах, прижизненные тяжелые травмы головы, алкогольная энцефалопатия).

2) Особенности половой конституции. Способность провести половой акт в любых условиях – на улице, в метро, при стечении народа, или, наоборот, возможность совершить половой акт только при определенных обстоятельствах (например, обездвиженная жертва, ощущение доминирования, предсмертные судороги).

3) Специфические черты характера. Серийным убийцам часто присущ садизм, отсутствие эмпатии, тяга к доминированию и власти, комплекс неполноценности[6].

А. О. Бухановский рассматривал тягу к совершению жестоких убийств как разновидность патологии влечений и проблему зависимых состояний. Ученый верил, что эта зависимость формируется в детстве и поддается лечению так же, как и любая другая зависимость: «Проблемы тех, кого мы потом называем серийными убийцами, возникают в детстве или подростковом возрасте. Именно тогда формируется зависимое поведение <…> 60 % будущих серийных убийц в детстве обнаруживали специфическое жестокое отношение к животным»[7]. Далее в книге я продемонстрирую, что даже цикл зависимого поведения по своей специфике схож с циклом насилия, что еще раз подтверждает гипотезу А. О. Бухановского.

Другой исследователь Ю. М. Антонян (род. 1933) в своих работах, посвященных криминалистической психологии, делает акцент на специфическом свойстве особо опасных преступников – некрофилии. При этом понятие «некрофилия» ученый поясняет как «тесный психологический контакт со смертью»[8]. Развивая идею З. Фрейда о том, что влечение к смерти заложено в каждом человеке, Ю. М. Антонян выдвигает гипотезу о том, что биологические (генетические и органические заболевания головного мозга) и социально-психологические (насилие в семье, угроза жизни, пережитая в ранние годы) особенности развития личности могут привести отдельного человека к особому отношению к смерти, к высокой тревожности, заставляющей его предпринимать попытки приблизиться к ней вплотную, изучить ее, почувствовать и увидеть наступление конца для другого живого существа. Зачастую эти тенденции проявляются с самого детства в жестоком обращении с животными.