Монолон - стр. 9

– Вилора, – напомнил раб.

– Скажи, – Кесарь подсел слева от Магистра авгуров, – как поживает Вилора?

– Она в добром здравии. Благодарю! – ответил любезно Иустиниан.

Фауст в это время сел справа от магистра, развернувшись так, чтобы видеть лица собеседников.

– Это хорошо, – кивнул Кесарь. – Я вспомнил, что забыл про её последний день рождения.

«Как и она о твоём!» – Иустиниан по голосу догадался, с кем разговаривает. – День рождения?

– Оплошность с моей стороны… Знаю! Возможно, она простит мою неучтивость, если я пришлю подарок? «Змея!»

– Право это не обязательно.

– Сложно подобрать подарок для женщины, – вслух размышлял Кесарь. – Что любит одна, другая презирает.

– Возможно, она не откажется от денег? – предложил Фауст.

– Хорошая мысль, – согласился Кесарь. – Скажем, сто тысяч молоров.

– Ты очень добр, но боюсь, моя матушка, как хозяйка Дворца диктатора, просто не заметит столь скромный жест, – пояснил Иустиниан.

– С мамами всегда так, – добавил Фауст.

– Сто пятьдесят тысяч! – увеличил сумму Кесарь.

– Она всех рабов одевает в шелка. А каждое утро на завтрак ест устриц, – пояснил жрец.

– Ей следует быть осторожней, – снова заговорил Фауст. – Устрицей можно подавиться.

Иустиниан уже собирался возмутиться, как Кесарь увеличил тяжесть подарка.

– Двести тысяч!

– Очень щедрое предложение и замечу, достойный подарок, – улыбнулся жрец. – Она будет тебе весьма обязана.

– Её единственная обязанность – думать обо мне хорошо.

– Она всегда о тебе хорошо думала, и нет ничего неэтичного в том, что она продолжит думать так же.

– Мы понимаем друг друга, – Кесарь обернулся к рабу. – Запиши! Двести тысяч Старшему жрецу.

– Мидасом себя возомнил, – прошептал помощник. «Придурок!»

Обговоренная ранее сделка была подкреплена на успех, и они оставили Иустиниана лицезреть грешников.

– Отлично справился, хвалю, – произнёс Кесарь. – Из тебя выйдет толк, если не будешь меня подводить.

– Работе я отдаюсь целиком и полностью, – любезничал Фауст.

– Чудно! Значит, не прощаюсь. Воу введёт тебя в курс дела, – он впервые назвал раба по имени и отправился по личным делам.

Гай Гициний Кравв Янус

Диктатор на бал явился тайно через чёрный ход. В зале он встретил своего доверенного советника и занялся делами. Требовалось со многими переговорить, и маскарад подвернулся как раз вовремя. Янус только помог и одолжил Магну Туннию кругленькую сумму.

– Он опаздывает, – произнёс Диктатор. – Заставляет ждать… Меня!

– Трибун тоже хотел бы избежать огласки, – пояснил Кар.

– Кто это рядом со Старшим Жрецом?

– Кесарь. Его слугу я везде узнаю. Он хромает на левую ногу.

– Что ему нужно от моего брата? – возмутился Янус.

– По известным мне сведениям, Кесарь заказал гадание, – сообщил Вонтий Ликреций Кар.

– Прохвост! Брат не возьмёт деньги.

– Считаете?

– Ты сомневаешься в его святости?

– За ним тянется шлейф из слухов сомнительного свойства.

– Он мой брат! – возмутился Диктатор.

– И Кесаря тоже, – напомнил Кар.

Властитель дернулся и бросил на него грозный взгляд. Их глаза пересеклись. Советник выдержал вызов стойко, не уронив достоинства. Слова возмущения умерли на губах Диктатора и были низвергнуты назад вместе с комом, подползавшим к горлу. Сжимая и разжимая кулаки, Янус поборол раздражение и произнёс:

– Об этом позорном клейме нам будут напоминать…