Монолон - стр. 24

– Хотя ты знаешь, что мы были раздосадованы твоим бегством, – напомнил Вонтий. – Но не будем о плохом. Как оно там, в чистом поле?

– Превосходно! – разомлел в улыбке Октавиан. – Тишина и покой. Ни истерик жены, ни безразличных взглядов детей.

– Погоди чутка, – погрозил ему Иустиниан. – Скоро по-другому запоёшь. Идиллия свободы покажется пыткой раньше, чем ты опомнишься.

– И тогда всё вернётся на круги своя! – поднял кубок Вонтий. – Выпьем!

За дружеской беседой они совершенно позабыли о времени, а за окном уже начало светать.

– Ты пропустил сбор Руки Марса, – вспомнил Кар.

– А!.. – Октавиан удивился. – И как они?

– Скучали… – прошептал Иустиниан.

– Если бы это было действительно так, то могли бы уже давно приехать в гости, – в свою защиту ответил затворник.

– Согласен, – кивнул советник диктатора.

– Час на лошади, быстрее, если галопом.

– Ах да, совсем забыл, тебе письмо, – старший жрец достал его из шкатулки и протянул другу.

– Мхх… От кого? – полюбопытствовал Август.

– Я не открывал.

– Странно, такой честности я за тобой не замечал, – Октавиан сломал печать и развернул лист пергамента.

– Не молчи! – от нетерпения выкрикнул Иустиниан. – Что там?

– Меня приглашают на войну.

– Да?! – у Вонтия дёрнулся взгляд. – А в каком качестве?

– Стратегия, тактика и логистика.

– Ты всегда был в этом хорош, – вспомнил Вонтий.

– Я уже стар, – Октавиан бросил письмо на стол. Жрец его тут же подхватил и стал читать. А Кар в это время разглядывал печать.

– Это от подручного Нерока, – пояснил он. – От Агриссы. Думаю, тебе стоит согласиться, друг.

– Назови хоть одну причину.

– На войне ты был счастлив! – сразу бросил Иустиниан. – Можешь даже взять своих… как ты называешь их? Ребятишек, которых приютил.

– По именам, – ответил Октавиан.

– Думаю, приключение им понравится, – предположил Кар.

– Их могут убить.

– Тёплая кровать куда опаснее острого клинка, – произнёс Иустиниан.

Октавиан забрал письмо и ещё раз прочёл.

– Ладно, я подумаю.

Они сидели молча, а потом советник выкрикнул:

– Иустиниан! Опять ты скуки нагнал!

– Я? – возмутился Старший Жрец.

– Выпьем! – Август поднял кубок с вином.

Магн Тунний

Патриций облачился в чистые белоснежные одеяния и, помолившись с женой перед ликами предков, отправился в путь. Магн покинул дом в середине дня, солнце только тронулось с зенита.

Он шёл не спеша и успевал ловить взгляды людей. Весть о прискорбной судьбе организатора бал-маскарада разнеслась по городу, словно чума на грязных лапах крыс. И теперь, видя Тунния в одежде для откровения, все без слов понимали плачевность ситуации и его дальнейшие действия.

Граждане Монолона ожидали, что он сожжёт свой дом в ту же ночь, как там умер Народный трибун. Однако сам Магн, посоветовавшись с женой, решил не рубить с плеча и получить совет от Вещего фавна.

Тунний по пути купил двух овец и уже вместе с ними отправился к Роще откровения. Без хорошей жертвы даже помыслить нельзя о благоприятном исходе предприятия. Боги, а точнее их жрецы, в таких делах крайне щепетильны и последовательны.

Роща откровения прилегала к стенам города. Магн довёл брыкающихся животных ко входу в лес и осмотрелся. Тропинка заросла, ни одного жреца не было видно.

– Время старых богов уходит безвозвратно. Даже ни одного подношения, – произнёс Тунний, рассматривая камень на входе.