Моногамия. Книга 3. Половина души - стр. 22

Loreen – Heal

– Ну, рассказывай, – предлагает, – как у тебя дела? Чем занимаешься? Как диссертация? – и отправляет в рот ещё кусок торта.

– Всё хорошо. Работаю на новой должности в банке, в кредитном отделе. Диссертация тоже двигается, но пока медленно.

– Ты бросила заниматься любимым делом?

– Там платят больше, Алекс. Сколько мы уже можем жить в твоём доме. Мне и так стыдно.

Он перестаёт жевать и бледнеет, дышит тяжело, настроение у него падает, вижу, что сильно расстроила его своими словами.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что этот дом я строил только для тебя. Он твой, так что не выдумывай.

– Строил для меня, но жил в нём сам, когда я приехала, так что не лукавь, – улыбаюсь ему.

Зачем мне дом, когда моё счастье вот оно, стоит рядом, ни о чём не подозревая, злится, жуёт шоколадный торт.

– Почему ты ушла от меня?

Меня словно ножом полоснули – я не ожидала такого прямого вопроса, тем более от Алекса, любителя полутонов и оттенков.

– Устала терзаться и ждать, когда же ты уйдёшь. Гадать, с кем ты, какая она, чем лучше меня, и насколько тебя хватит. Думать о том, как ты это сделаешь, что скажешь, насколько больно мне будет. Ты пропадал по ночам, тебя не было месяцами, где ты был, где ты жил – неизвестно. Мы не пересекались в спальне, а зная тебя… в общем, это уже была не жизнь, а фарс. Но я не думала, что будет так…– тут я вовремя осекаюсь, чуть не сдала себя! С потрохами.

– Говори до конца. О чём ты не подумала? – он смотрит на меня в упор так пронзительно и беспристрастно, как если бы я была его проштрафившимся подчинённым, а не бывшей женой.

– Ну же?

Но я молчу.

– Тогда, я скажу за тебя. Ты не ожидала, что будет так паршиво? Что будет настолько больно, что ты едва сможешь это выдержать?

Он будто хочет меня распять взглядом. Мне нечего ему сказать. Я в курсе, на что он намекает – на те пять лет после нашего расставания в Кишинёве. Значит всё-таки это месть, выношу заключение.

– Я не изменял тебе. У меня никого не было. Ни разу, ни в мыслях, ни в постели, – он разворачивается лицом к морю, оставив меня стоять с открытым ртом. Прячет лицо, чтобы я не видела, весь тот ужас, который сейчас на нём творится, но я всё равно вижу.

– Где же ты был тогда?

Алекс отвечает не сразу – видно, что собирается с мыслями. Их слишком много, и они все окрашены слишком яркими красками, чтобы легко их выстроить в простой и лишённый эмоций рассказ.

– Помнишь мой проект энергосберегающих стеклянных панелей?

– Да.

– Я решил не продавать эту идею, а заработать на ней. И, в конечном итоге, оказался прав – этот бизнес даёт сейчас очень хорошие деньги. Но тогда мне нужен был завод, новый. Решено было отстроить его с нуля. Всё шло по плану, пока один из корпусов не рухнул во время строительства. Погибло пять человек и ещё двое были покалечены. Началось расследование, потом судебное разбирательство, мне грозила тюрьма, потому что корпуса строились по проектам из-под моего пера.

Он делает паузу, потом признаётся:

– Я дурел от напряжения, Лера. Пятеро молодых ребят погибли, у троих из них остались семьи с маленькими детьми, одному раздробило ноги. Само собой, медицинские расходы, компенсации, расходы по содержанию семей на себя взяла компания, но жизни этих людей не вернуть. Ошибку не исправить. Ко всему добавь судебный прессинг, и, что ещё хуже, совесть. В то время мне было не до постели, поверь.