Моногамия Книга 2 и Книга 3 (старая редакция) - стр. 26

{Amber Run - I Found}

Но Алекс сказал:

- Лера, я думаю, тебе действительно пора уже поехать домой.

Это был удар для меня в самое сердце, в самое средоточие моей души. Я словно скинула перед ним все доспехи, все заслоны, а он размахнулся и ударил меня с полной силой, безоружную, беззащитную, уязвимую, полностью открытую ему, и этот удар подкосил меня, он смёл, он сломал меня. Слёзы никогда с такой силой не душили меня, но они не видели их, этих слёз, ведь через минуту, меня уже не было в том доме на берегу, где не я была хозяйкой, где прошли мои дни, где остались мои силы, моё тепло и моя забота о нём. Я бежала со всех ног. Остановилась машина, и я без страха села в неё, она уносила меня прочь от всего этого ужаса и унижения. Через 27 часов я была уже в своём доме. Уехала 4 сентября, вернулась 18 декабря. Почти два с половиной месяца меня не было. Я потратила огромную для нашей семьи сумму, особенно за обратный билет, который купила за час до вылета, но ни секунды не жалела тех денег. За это время я совершила Поступок. Мне казалось, я разворотила горы, чтобы добиться своего. Несмотря на обиду и боль, я не жалела.

8. ГЛАВА 8

Мужчина, способный на поступки, обречён быть любимым.

Коко Шанель

Мой муж Артём, никогда ещё не видел меня такой подавленной и уставшей, он испугался и от этого страха переступил через свою обиду и спросил:

- Что случилось, он умер что ли?

- Нет, - сказала я устало и совершенно безжизненно.- Он «жив, здоров, и даже довольно упитан». Артём, ты не представляешь себе, как я устала. Прошу, ни о чём не спрашивай меня сегодня и в ближайшие дни, ладно? Я всё расскажу, только дай мне прийти в себя.

Мою душу после всей этой истории можно было сравнить с ветошью, с которой долго играли щенки – всё ещё целая, но до неузнаваемости изорванная в клочья и грязная. Но моя душа – живой организм, и я знаю, что она восстановится, залечится, залижет раны. В первый месяц было ещё очень тяжело: перед глазами всё время мелькали картины его болезни и слабости, смерти, которая дышала мне прямо в лицо, а я упорно не принимала, гнала её. Чего мне стоило не сдаваться, отдавать ему свои силы. О том унижении, которое стало мне наградой, я вообще думать не могла, и не думала, это было чревато. О тех вещах, которые могут разрушить, разломать мою психику, съесть мою душу, я не так давно научилась не думать вовсе, как будто это и не происходило со мной. Так надёжнее, так безопаснее для целостности моего «Я». Это мой способ защиты от всего плохого в жизни.

Спустя месяц стало полегче, жизнь входила в своё русло, я начала работать, вот только, когда читала дочери книжку на ночь, совсем не понимала смысла прочитанного: в эти моменты мой мозг был занят обдумыванием и переосмысливанием всего произошедшего со мной.

Через три месяца я уже снова стала полноценным человеком. Конечно, ничто не было забыто, но события отдалились уже достаточно, чтобы не ранить, они затянулись вуалью времени и накрывались понемногу рисунком той жизни, которую я проживала теперь. Мне подумалось, что я по-настоящему счастлива тем, что у меня есть Артём, что он всё понимает и прощает, что он дома, он понятный, простой, надёжный. В нашем доме тепло и уютно, в нашем доме мир и покой.

Подъезжая к дому, я увидела её, эту машину. В сердце жутковато кольнуло, а это плохой знак, очень плохой, ничего хорошего не случается в моей жизни, если я чувствую этот укол. Он всегда предупреждает меня, готовит.