Моногамия Книга 2 и Книга 3 (старая редакция) - стр. 17

И я дарила ему нежность, всю, какая была во мне, а было её много, как выяснилось, очень много. Она копилась долгие годы жизни с нелюбимым мужем, а ведь я не жалела её, просто она никому не была нужна. Теперь в ней купался другой, он утопал в ней, словно в ласковом белом облаке, он исцелялся в моих руках, словно младенец  в священной купели.

В дождливый вечер мы были одни, Алексу полегчало, тошнота отпустила его, он, ослабленный, лежал в своей спальне на боку, обнажённый по пояс, худой, обритый.  Я легла рядом, не касаясь его, мы смотрели в глаза друг другу. В его взгляде была усталость и ещё что-то необъяснимое, что-то, что волновало меня, заставляло трепетать.  Этот момент запечатлелся в моей памяти, он был наполнен особенным смыслом для нас обоих.

Я коснулась его плеча, там, где начиналась татуировка, и провела ладонью по ней,  он закрыл глаза, наслаждаясь моей скупой лаской. Вот, оказывается, что нужно ему, ласки!  Для такой холодной женщины, как я, это оказалось открытием...  Я придвинулась  ближе, настолько, что могла слышать его дыхание и ощущать  тепло его тела. Не открывая глаз, он вдруг обнял меня медленно в таком нежном порыве, что у меня навернулись слёзы, и это не была жалость или боль, это была любовь... Моя любовь к нему, та самая, которой он так жаждал когда-то…

Алекс был очень слаб и скоро уснул, и я тоже. Мы впервые прикоснулись друг к другу в тот вечер, не считая моих манипуляций с инфузиями и перевязками. Именно тогда его измученный, уставший  мозг принял одно очень важное решение.

{R. E. M. - Everybody Hurts (Live at Glastonbury 2003)}

Я понимала, как сильно была нужна ему в то время, и хотя моя миссия порой бывала невыносимо тяжёлой, иногда случались моменты, ценнее которых сложно представить себе что-либо. Это были волнующе-чувственные мгновения, наполненные особенным смыслом …

Алекс пытается подняться со своей постели, я спрашиваю:

-Куда ты?

-Хочу душ принять.

-Объективно в нём нет такой уж необходимости. Ты принимал его вчера, - я стараюсь быть мягкой, но мне сложно…

- Вообще, это нужно делать, как минимум, дважды в день, – говорит он, подняв глаза на меня.

-Конечно. Но не в том состоянии, какое у тебя сейчас. Ты постоянно спишь и не двигаешься, тебе нечего смывать с себя, поверь, всё в порядке.

-Мне правда нужно, - настаивает он, и снова пытается встать, но опять не может, потому что у него головокружения, иногда настолько сильные, что он не может удержаться на ногах …

-Хорошо, хочешь мыться, будешь делать это вместе со мной. Я не желаю повторения прошлого раза, - мой голос делается строже, потому что я уже теряю терпение.

Прошлого раза… А в прошлый раз было всё тоже самое: его упорнейшее желание помыться в душе и его полнейшая неспособность сделать это. Я стараюсь относиться к его желаниям и потребностям с пониманием и уважением и поэтому позволяю уединиться, а сама в это время сижу на нервах и в страхе: как бы он не убился там, в полнейшей самостоятельности. И вот я сижу и слушаю шум воды уже слишком долго… Не выдерживаю, зову его, ответа нет, и у меня обрывается сердце... Сломя голову бросаюсь в душ, открываю дверь и вижу – он лежит на полу без сознания. Хватаю его голову и бью по щекам, а у самой слёзы, паника и нервы на пределе - я же не знаю, может он и умер уже… Но нет, медленно открывает глаза, пытается сосредоточиться, видит меня, рыдающую и прижимающую его голову к своей груди, и говорит вначале спокойно: