Моногамист - стр. 18
- Этот дом тестовый и построен он по моему проекту. Сейчас мы только начали его заселять, чтобы протестировать работу всех систем. Я тоже живу в нём, кстати, в маленькой квартире на пятом этаже…
Упс… Какая незадача, так неприкрыто нахваливать мои достижения, это ж надо… На лице её шок, а я тону в самодовольстве! Потрясение тут же сменяется напускным безразличием… Что ж, кажется, больше меня хвалить не будут.
- Хочешь ко мне в гости?
- А мы уже перешли на «ты»? – в глазах подозрительность.
- Ну, мне кажется, уже пора, – улыбаюсь ей.
- Я думаю, в гости как-то неуместно. Особенно, если мы «на ты», – улыбается мне ответ, сменив подозрительность на лукавство.
- Ну, тогда поедем, пообедаем. Выбирай место.
{Her – Union}
Мы обедаем, я наблюдаю за ней: смешная, с аппетитом всё в порядке, в еде не переборчива, не морщится, как умеют кокетки, просто ест. Лакомка - простое пирожное способно зажечь в ней огонь. Терпеливая и жертвенная – кормит ребёнка, а сама едва сдерживается, но не позволяет себе прикоснуться к сладкому, пока не насытится сын. Ничего более умилительного я в жизни не видел! А с каким удовольствием сам бы кормил её этим пирожным! Представляю, как открывается этот волшебный ротик в ожидании очередного кусочка, как получает его и скрывается за полными малиновыми губами, лишь немного испачканными кремом и крошками… И я, даже не пытаясь сдерживать себя, склоняюсь и забираю оставленное мною же неряшество своим языком…
Лера поднимает глаза на меня и, кажется, догадывается о моих преступных мыслях… Облизывает губы, а у меня уже шумит в ушах, и мучает проклятая физиология - какое счастье, что она с сыном расположилась с противоположной стороны стола…
Пытаюсь отвлечься:
- Почему Алёша почти не говорит?
Она снова смотрит на меня, и в глазах проскальзывает негодование… Чёрт, она же просила не говорить о сыне! Но вопрос мой без ответа не оставила:
- Он начал говорить только два месяца назад, произносит слова плохо и стесняется этого. Особенно при незнакомых людях. Понять его могу только я.
- Разве дети начинают говорить в 4 года?
- Дети начинают говорить раньше.
- Проблемы при родах?
- Нет, там всё было отлично. Алёша развивался как положено до того момента, как ему сделали прививку.
- Прививку?
- Ты ведь знаешь, что это такое? У вас в Штатах детям делают прививки?
- Делают, но я не слышал о подобных последствиях. Что за прививка?
- По нашей аббревиатуре АКДС - комбинированная вакцина против дифтерии, столбняка и коклюша.
- И что произошло?
- Ну… это долгая история.
- Я никуда не спешу.
- В общем, при рождении у Алёши было немного повышенное внутричерепное давление, это не страшно, сейчас большинство детей рождается с ним из-за высокого веса, который в среднем выше, чем скажем, 10-20 лет назад. Считай это данью акселерации. Но из-за этого диагноза первую вакцину АКДС он получил не в положенные 6 месяцев, а в два года. Это первая проблема, вторая, как я выяснила из учебника по вакцинации - детям с любыми нарушениями по неврологии вместо АКДС положена АДС (а её у нас в поликлинике не было) – та же прививка, но без коклюшевой составляющей, которая единственная в этой компании даёт судорожный синдром. Тебе известно, что это?
- Ну, в общих чертах.
- На деле это выглядело так: я привожу здорового, развитого соответственно своему возрасту ребёнка в поликлинику на плановую прививку, мы получаем её, идём домой, и, примерно через час, у него начинаются судороги – скручивание ручек и ножек, запрокидывание головы, плач от боли, ещё через несколько минут он теряет сознание. После этого – скорая помощь и 10 дней в реанимации, задержка речевого развития, бесконечные бронхиты один за другим и спустя 2 месяца диагноз астма, поскольку лекарства, которыми врачи лечили последствия прививки, или же она сама, тут я не докопалась до истины, вызвали крах иммунитета, так что на прогулке в парке мы не подходили к детям, в помещения с людьми – только в маске, но и это не помогало, он всё равно болел. Сейчас всё позади, и самого страшного не случилось – нет задержки умственного развития. Над речью мы упорно работаем последние два года, и то, что он начал говорить – огромный прорыв, дальше только работа по коррекции. Но у него всё будет в порядке: к школе его речь не будет отличаться от речи здоровых детей – так говорит наш логопед, и я сама так чувствую. Я знаю, что всё будет хорошо.