Монашка к завтраку - стр. 31

Дик часто видел из окна поезда огромное мрачное здание из розового кирпича рядом с железной дорогой, по другую сторону которой лежала деревушка Белбери и церковь с медным шпилем. Он вспомнил, как, в очередной раз проезжая мимо, размышлял, что происходит за высоким забором лечебницы. Это заведение представлялось Дику столь же таинственным и недосягаемым, как тибетская Лхаса или дамская уборная. И вот теперь он находился здесь, среди сумасшедших, и смотрел на мир сквозь зарешеченное окно. Это все наделала Перл, опять! Если бы не решетки, Дик выбросился бы из окна.

Он сел на кровать и задумался, что делать дальше. Придется очень внимательно следить за своим поведением и речью. Нужно показать, что он совершенно адекватен и не должен находиться среди психически нездоровых людей. Главное – вести себя с достоинством. Как только войдет санитар или доктор – кто угодно, – он встанет и с суровым спокойствием произнесет: «Будьте любезны, объясните, где моя одежда и на каком основании меня здесь удерживают?» Они, конечно, очень удивятся.

Почти целый час Дик повторял фразу и принимал благородные позы. Внезапно кто-то вставил снаружи ключ в замочную скважину, щелкнул замок. Дик поспешно сел на кровать. Дверь распахнулась, и в палату энергично вошел невысокий мужчина лет сорока с чисто выбритым лицом и в пенсне. За незнакомцем следовали сиделка и санитар. Доктор! У Дика лихорадочно забилось сердце. Он чувствовал себя дебютантом в плохо отрепетированной постановке.

Дик неуверенно поднялся на ноги и дрожащим от волнения голосом начал:

– Объясните любезно, моя… – Тут он понял, что запутался, и смущенно умолк.

– Вы слышали? Он назвал меня Майя! – обернулся к сиделке доктор. – Видимо, считает, что все вокруг тоже женщины, не только он сам.

Бодро улыбаясь Дику, доктор проговорил:

– Присядьте, мисс Беллер. Присядьте, пожалуйста.

Это было слишком. Из глаз Дика брызнули слезы, и он плашмя упал на кровать, зарывшись лицом в подушку. Его тело сотрясалось от безутешных рыданий.

Доктор, невозмутимо наблюдавший сцену, тихо сказал сиделке:

– Боюсь, здесь тяжелый случай.

Та молча кивнула.

Следующие три дня Дик отказывался есть. Это было очень неразумно, но как еще он мог выразить протест? На четвертый день доктор прописал ему принудительное кормление.

В сопровождении сиделки и двух санитаров доктор вошел к нему в палату.

– Ну же, мисс Беллер, съешьте хотя бы пару ложек этого чудесного супа. Мы пришли составить вам компанию, – произнес доктор, делая последнюю попытку уговорить трудного пациента.

– Я отказываюсь есть в знак протеста: меня удерживают здесь незаконно, – ледяным тоном заявил Дик. – Я психически здоров, так же, как любой из вас.

– Да, да, безусловно, – мягко успокаивал доктор.

Он кивнул санитарам. Один был крупный и сильный, второй – тонкий, гибкий и очень неприятный – классический второй убийца из театральной пьесы.

– Я отказываюсь есть! Вы не заставите меня! – возмущался Дик. – Пустите!!! – не на шутку разозлившись, заорал он, когда мощная ладонь большого санитара тяжело опустилась на плечо.

– Давай без глупостей, – беззлобно сказал силач. – Хорош руками-то махать. Все равно без толку. Лучше поешь, суп очень вкусный.

– Пустите!!! – визжал Дик, полностью потеряв самообладание. – Я не позволю издеваться над собой!!!