Монашка к завтраку - стр. 22

Антимобилизационные кампании Дика вдруг прерывались, а сам он куда-то пропадал. Затем неожиданно появлялся, объясняя свое отсутствие невнятными историями о приключившейся болезни или срочных делах личного характера. Друзья лишь сокрушенно качали головами, прикидывая, к какому из благородных пороков втайне пристрастился бедняга Гринау. Одни винили во всем алкоголь, другие – женщин, третьи – опиум, четвертые намекали на вещи, гораздо более темные и ужасные. Однажды, когда Дик вернулся в редакцию после очередной трехдневной отлучки, Хайман спросил напрямик, в чем дело.

Дик болезненно покраснел.

– Это не то, о чем ты думаешь, – наконец выдавил он.

– Тогда что же? – не унимался редактор.

– Позволь оставить твой вопрос без ответа, – в отчаянии проговорил Дик. – Клянусь, я не замешан ни в чем предосудительном. И умоляю, не спрашивай меня больше.

Хайману лишь оставалось довольствоваться услышанным.

Одним из тактических маневров, предпринятых руководством антимобилизационной кампании, стало основание клуба, где могли собираться пацифисты и любые прогрессивно мыслящие люди.

– Наш клуб станет интеллектуальным центром Лондона! – воскликнул искрящийся оптимизмом Хайман.

Дик лишь молча пожал плечами: у него имелся богатый опыт общения с пацифистами.

– Главное – собрать людей вместе, а уж они заразят друг друга решительностью и верой в успех!

– Да, – с кислым видом произнес Дик. – Стоит сбить людей в кучку, и им можно внушить, что они – великая сила.

– Дружище, они действительно великая и грозная сила! – энергично жестикулируя, воскликнул Хайман.

Дик позволил уговорить себя, хоть и осознавал: ничего путного из этой затеи не выйдет. Впрочем, вера, несмотря на свою иллюзорность, вполне способна поселить мир в душе.

Клубу долго не могли придумать подходящее название. Дик предлагал наречь его «Клубом Склописа»[57].

– Только послушайте, как приятно звучит: Склопис! Склопис! – повторял он.

К сожалению, остальные члены организационного комитета не оценили всю прелесть этого варианта. Им хотелось, чтобы название непременно несло в себе ощутимый смысл.

– Давайте окрестим наше детище «Клуб для всех», – высказалась одна дама.

– Только не это! – с жаром воскликнул Дик.

– Мне казалось, что «Клуб для всех» звучит красиво и жизнеутверждающе, но, если мистер Гринау принципиально против, не смею настаивать, – ретировалась дама.

Хайман вынес на обсуждение вариант «Клуб пацифистов», который члены комитета отклонили как слишком вызывающий. В итоге все сошлись на названии «Клуб ноябристов», поскольку стоял ноябрь и никто не смог придумать ничего более удачного.

Торжественный обед в честь открытия «Клуба ноябристов» состоялся в ресторане «Пикколомини». Формально это заведение находилось в Сохо[58], однако несколько отличалось от местных ресторанов. «Пикколомини» напоминал нечто среднее между недорогим кафе и огромным ресторанно-развлекательным комплексом. На редкость неудачный гибрид соединял в себе худшие черты обоих родителей: грязь и плохое обслуживание дешевой забегаловки Сохо и большие размеры плюс вульгарность чего-нибудь вроде «Лайонс»[59]. Наверху имелся отдельный зал, обычно используемый для коллективных христианских трапез. Здесь одним темным дождливым днем и собрались ноябристы.

Дик приехал одним из первых и, расположившись неподалеку от двери, наблюдал за прибытием остальных членов клуба. Их вид ему не понравился. «