Монахи. О выборе и о свободе - стр. 20
Они прошагали полпути, как на дорогу выскочила странная фигура. На ней был длинный, до самой земли, брезентовый плащ и старая шапка-ушанка. В руках у фигуры было охотничье ружье.
– Стой! – закричала фигура, наводя ружье. – Кто такие?
Голос у незнакомца был сиплым, все сразу поняли, что перед ними старик. Семен, ругнувшись, лапнул кобуру «маузера», Крайнев выхватил из-за пояса «ТТ», но еще раньше сориентировались шедшие позади мужики: Крайнев услышал, как за спиной залязгали затворы.
– Не двигаться! – скомандовал старик, оценив суету. – Буду стрелять!
– Только попробуй! – пригрозил Семен. – Чего надобно, дед?
– Кто такие? Отвечай!
Крайнев заметил, как Семен потащил «маузер» из кобуры, и шагнул вперед.
– Интендант третьего ранга Брагин! В чем дело?
– Правда интендант? – радостно спросил старик.
– Могу удостоверение показать.
– Не надо! – заторопился старик. – Вижу, что командир. Коров моих забери!
– Каких коров?
– Колхозных. Неделю стадо гоним, чтоб немцам не досталось, а немцы везде кругом. Сто восемь голов. Их же доить надо. А у меня три девки да я... Три дня хлеба не видели...
Крайнев вопросительно глянул на Семена.
– Колхозная ферма стоит пустая, – сказал тот, прищурившись. – Стадо угнали, остальное есть. Сепаратор, маслобойка... Я там сторожем работал, закрыл на замок, да еще скобами ворота забил...
– Забираю! – решительно сказал Крайнев.
– Расписку дашь? – заторопился старик. – Только справную, с печатью?
– Немцам будешь показывать? – ухмыльнулся Семен.
– Наши вернутся, спросят! – насупился дед. – Что ж мне, в Сибирь? Старый я...
– Дам расписку! – подтвердил Крайнев. – Гони коров следом! Накормим, отдохнете...
Поздним вечером, когда все распоряжения были сделаны, оставшееся после раздачи имущество сложено в сарае, а на лужке перед деревней мычали коровы, ожидая очереди на дойку, Крайнев устало сидел за столом, ожидая Семена. Хозяин запаздывал, и Настя не отходила от окошка – выглядывала. Наконец отскочила и стала греметь чугунами.
– Мужики просят по корове, – сказал Семен, заходя. – По одной в каждый двор. Собрались на дороге, ждут. Ругаются. У всех винтовки. Что скажешь? Стадо-то ничье...
– Государственное! – возразил Крайнев.
– Где теперь государство? – не согласился Семен.
– Значит, поделить? Тогда почему по одной? Пусть берут всех!
– Столько не прокормить! Одного сена сколько надо! Одна своя, одна новая – в самый раз. А, Ефимыч?
– Завтра! – сухо сказал Крайнев. – Когда уйдут дед с девками. Не то и они захотят... Коров пусть выберут, какие нравятся, но не даром. За трудодни. Оставшихся отвести на ферму, пасти, заготавливать им сено, ухаживать, доить, бить масло... Отрабатывать.
– Если б в колхозе так платили! – ухмыльнулся Семен, поворачиваясь, но Крайнев остановил.
– С сегодняшнего дня деревню по ночам охранять! Выставь посты с обоих концов, пусть сменяются, как устав велит.
Семен выскочил из хаты и вернулся, ухмыляясь.
– Чуть не передрались, кому первому на пост! – сказал, усаживаясь за стол.
– Почему? – удивился Крайнев.
– Коров будут выбирать! Тайком. Тряпочки на рога повяжут.
– Так темно!
– Городской ты, Ефимыч! – вздохнул Семен, разливая самогон. – Не знаешь, что для крестьянина корова! Они на ощупь...
Молча выпили. Настя поставила перед каждым полную миску щей, все набросились на еду. Крайнев заметил, что отец и дочь, несмотря на голод, ели аккуратно: не «сербали», с шумом втягивая щи с ложки, а бесшумно вкладывали ее в рот.