Молот ведьм - стр. 4

Я облачился, как пристало человеку моей профессии: в черный кафтан с вышитым сломанным серебряным распятием на груди, на плечи набросил черный плащ и надел черную шляпу с широкими полями. Я не очень-то люблю профессиональный наряд, да и занятие мое нередко требует сохранения инкогнито. Но на официальную аудиенцию не следует являться в гражданском платье. Герсард умеет быть крайне неприятным для персон, нарушающих правила этикета.

Пока я добрался до двери епископского дворца – промок, словно бездомный пес. С полей шляпы капало, а плащ облепил тело мокрой тряпкой.

– Собачья погода, мастер Маддердин, – с сочувствием произнес стражник, которому повезло стоять под навесом. Глянул по сторонам – нет ли кого. – Наливочки? – предложил вполголоса.

– Слова твои, сыне, как елей на сердце. – Я приложил баклагу к губам.

Огненная, крепкая, как зараза, сливовица обожгла мне рот и горло. Я с чувством выдохнул и вернул фляжку.

– Вот отрава, – сказал, хватая воздух ртом. – Ты должен рассказать мне, где делают такие деликатесы.

– Семейная тайна, – ухмыльнулся он щербатой усмешкой. – Но если позволите, пришлю вам с пареньком кувшин побольше.

Я похлопал его по плечу.

– Заработаешь мою пожизненную благодарность, – ответил и переступил порог дворца.

Канцелярист у апартаментов епископа, узрев мой плачевный вид, лишь вздохнул и указал, чтобы я присаживался.

– Его Преосвященство сейчас вас примет, инквизитор, – сказал сухо и вернулся к бумагам, которые неровными стопками громоздились на столе.

Я чихнул и отер нос тыльной стороной ладони.

– Дай Бог здоровья, – сказал он, не поднимая глаз.

– Спасибо, – ответил я и вручил плащ со шляпой служащему, который появился из боковой двери.

Очень скоро из-за створок, ведущих в епископские апартаменты, выглянул бледный секретарь Герсарда. Он был новеньким во дворце, и я мог лишь искренне ему посочувствовать. Его Преосвященство менял секретарей, словно перчатки. И не то чтобы слишком многого требовал. Чаще те сами не выдерживали перепадов епископского настроения и круглосуточных пьянок, прерываемых многочасовой напряженной работой. А нужно признать, что епископ, несмотря на подагру, геморрой (если, конечно, сплетня была правдивой), немалый возраст и многолетнее налегание на еду и выпивку, был крепок, словно вол.

– Его Преосвященство вас просит, – объявил секретарь и с интересом глянул на меня.

Я встретил его взгляд, и он быстренько опустил глаза. Что ж, не многие готовы играть с инквизитором в игру под названием «Кто первый отвернется».

Приемные апартаменты епископа были обустроены чрезвычайно скромно. В первой комнате стояли полукруглый стол и шестнадцать резных кресел. Тут происходили всякие важные совещания. Сказать по правде – происходили весьма редко, ибо епископ не любил говорить на людях, предпочитая доверительные беседы для двух, максимум – трех пар ушей. И вот эти-то беседы проходили во второй комнате, где стоял огромный палисандровый стол-бюро. Его столешница сгодилась бы на палубу для небольшой ладьи. Епископ сидел обычно за одним концом стола (под резными львиными головами), а гостей сажал на другой. В комнате были еще два набитых бумагами секретера, заставленные книгами полки на всю стену и маленький остекленный шкафчик, в котором взблескивали хрустальные бокалы и бутылка-другая хорошего винца. Известно было, что епископ горазд время от времени тем вином угощаться и порой не способен покинуть канцелярию на своих двоих.