Молодая жена - стр. 18
– Знаешь, девушка, я пойду. Я вам теперь ненужная, управитесь и сами. Чего ж Лешке лишний рот кормить! Пойду к свахе в Слезкино, там ребята маленькие.
И попросила Маню:
– Дай ты мне, за-ради бога, обувку какую-нибудь старенькую после Тоньки. Авось уж Лешка не обедняет.
Когда тетка Анна вышла с узелком за калитку и остановилась, словно ослепленная ярким мартовским солнцем, постояла, приложив маленькую черную ладонь к глазам, у Мани все как будто оборвалось внутри. Она кинулась в избу, к сундучку, где лежали ее собственные, из дому привезенные вещи, схватила что попало: чулки, платки… и бросилась за теткой Анной.
Они шли вместе до реки, и обе плакали, но так, чтобы не заметно было никому: молча, не вытирая слез.
Снег начал сходить, обсохли крыши, почернели улицы. На дороге разбухшие черные колеи налились снеговой водой.
Тетка Агаша в последний раз на санях возвращалась из Белова со своими бидонами, в которых плескалась густая барда. У въезда в Воротово лошадь стала: под передок саней набуровило грязного талого снега, полозья врезались в снежное месиво.
В набухших сыростью больших валенках, покрытая старой клетчатой шалью, тетка Агаша, высокая и негнущаяся на пронзительном, холодном ветру, стояла около саней с кнутиком в здоровой руке и ждала, когда придет машина, чтобы перегрузить бидоны. Воротовские бабы обступили ее и наперебой звали в избу погреться. Но тетка Агаша не шла.
В это время по улице с тяжелым чемоданом в руках возвращался домой Алексей.
– Здравствуй, мамаша! – приветливо сказал он, остановившись против тетки Агаши. – Авария? Вы бы к нам зашли, пока что…
Тетка Агаша смерила зятя с ног до головы чужим взглядом.
– Нет, милок! Еще не при коммунизме живем, чтобы посередь дороги общее добро кидать. Найдутся охотники, что и унесут… Всякие люди тут у вас есть.
– Какие еще люди? – не понял Алексей. – К нам пойдем, у Маруси небось самовар…
Но тетка Агаша вдруг закричала громко, чуть ли не на все Воротово:
– Нет уж! Не дождетесь! И ко мне не ходите! И когда помру, чтобы вы у моих холодных ног не стояли!
Сбежался народ, но тетка Агаша продолжала кричать:
– Как ты всем в глаза-то глядишь? Родное дитя спихнул, старуху выжил! Весь район ведь знает! Взял девку-дуру, думал барахлом задарить, холопку себе сделать! А я ее к тому воспитывала? Сама калека, отец на войне голову сложил. А за что?! Чтобы она тут кулаку прислуживала?
Алексей, растерявшись, моргал, не трогаясь с места. Потом, овладев собой, повернулся и пошел прочь.
Маня все это слышала. Когда поднялся на улице шум, она вышла за калитку. Прислонилась к косяку ворот и не пошевелилась, когда прошел мимо нее Алексей. Слышала только, как бабы уговаривали тетку Агашу:
– Будет тебе, будет! Мало ли что бывает!..
Когда Маня вернулась в дом, Алексей как ни в чем не бывало крутил ручки у телевизора.
– Что ее, бешеные собаки, что ли, кусали? – спросил он не столько оскорбленно, сколько досадливо. – Чего это она разоралась?
Маня почувствовала, что у нее перехватывает дыхание.
– Объяснить тебе? Не понял?! – Голоса у Мани не хватало. – Ты вот, когда меня замуж упрашивал, говорил: только бы согласие, только бы согласие… А согласия между нами не будет, никогда не будет! Да тебе оно и ни к чему… Зачем ты Люську отдал? – И Маня зарыдала так горько, что Алексей даже испугался.