Молодая мама - стр. 43

Но я не успела дойти, как мама позвала вниз. Привезли цветы и остальные украшение. И все опять по кругу. Я бегала, суетилась, для меня это и правда стало важно, потому что мама всем сказала, что папин юбилей — это полностью моя организация. И это фишка нашего вечера. И для меня это спасение. В первые дни я просто лежала и не вставала. Мне было страшно открыть глаза и вернуться в эту страшную реальность. Пускай я сама во всем виновата. Обложила себя предателями и продолжала верить им. Но эта вечеринка меня отвлекла.

Я указывала, куда что поставить и повесить. И после того, как все было сделано, пошла наводить марафет.

— Ты волнуешься? — мама смотрела на меня в зеркало, я закусила губу.

Мне хотелось рассказать, что у меня произошло. Она же должна быть на моей стороне, но я молчала. Мне хватила того, чтобы было на вечере у Майронов.

— Немного.

Нежная улыбка появилась на ее лице, которая вмиг сменилась на строгость.

— Так, держись уверенно. Не смущайся, с репортерами говори только в присутствии папы или меня. От нас не отходи! — оглушительно звучали для меня ее слова, как молотком мне по голове, так больно и несправедливо. — А теперь иди, надевай платье, через двадцать минут начнут приезжать гости, которых мы с тобой будем встречать.

Я кивнула, встала со стула и вышла. Руки тряслись, волнение усиливалось, пульс участился. Я не понимала, откуда такая тревога. Зашла в комнату и заперлась. Мне казалось, так я защищена. Никто не зайдет, сейчас мне нужны были эти двадцать минут, чтобы просто сделать глубокий вдох.

Зашла за ширму, сняла халат. Перед глазами мое великолепное платье. Приталенное, длинное, со шлейфом, роскошная ткань, расшитая сотнями камней и пайеток, подчеркивала мою женственность, каждый изгиб тела. А бежевый цвет в тон кожи делал его невидимым на мне, будто модельер прямо на теле вышивал.

Но самостоятельно застегнуть платье не было возможности.

Я вышла к зеркалу и несколько минут просто рассматривала себя. Если сегодня что-то пойдет не по плану, то меня уже ничего не спасет. Главное — держаться подальше от Максима.

Только я пошла к двери, открылся балкон. Я быстро обернулась и увидела, как в комнату вошел Максим. Он медленно подходил, а я сдвинуться с места не могла. Горячая ладонь коснулась моего живота, и внутри все сжалось от страха.

— Не кричи, Есения. Теперь ты готова говорить, а не игнорировать мои звонки?

— Что т-ты тут делаешь? — голос дрогнул от страха.

Я отстранилась и развернулась. И это было ошибкой, лучше стояла спиной, потому что сейчас он был опять неприлично близко. Сердце сжалось.

— Пришел на праздник…

Максим наклонился, и я уперлась ладонями в его грудь. Но он не отстранился, а коснулся моей кожи и провел подушечками пальцев вниз по позвоночнику.

Меня сковало от этого прикосновения, слова замерли в горле. Я хотела противостоять ему, хотела остановить, но почему-то не могла. Меня словно парализовало.

— Что ты творишь? Если тебя кто-то увидит, то мне…

— Успокойся. Это твоя комната, нам тут никто не помешает, — он пробрался под платье через разрез и нежно поглаживал.

Это было за гранью моего понимания. Мы всегда условно не любили друг друга, но что изменилось сейчас? Я любила его брата… Думала, что любила или сейчас люблю. Это сложно. Мне нереально сложно.