Молли имеет право - стр. 12
Вы молодцы, что выиграли хоккейный матч. Поскольку моя школа находится прямо в центре города (ну, от Эклс-стрит до Сэквилл-стрит можно дойти минут за пятнадцать), территория у нас не такая большая, как в вашей английской глуши, но тоже есть свой теннисный корт и хоккейная команда (старшие девочки подумывают собрать ещё команду по хёрлингу[11], это что-то вроде хоккея, но дальше разговоров дело пока не пошло). К счастью, играть в хоккей нас не заставляют – как ты знаешь, мне такое не по душе. Зато два раза в неделю гоняют на гимнастику и танцы, а с гимнастикой, которая в целом сводится к нескольким глупым упражнениям, у меня просто катастрофа (хотя в танцах я весьма хороша, что даже Нора признаёт). Может, после окончания школы мне стать профессиональной танцовщицей? Стоит заявить, что собираюсь, – хотя бы ради того, чтобы увидеть лицо тёти Джозефины…
Пиши скорее!
С наилучшими пожеланиями,
Молли
P. S.
Мама вечно твердит мне, что не надо оставлять письма в ящике стола, потому что они могут пролежать там целую вечность, пока я их отправлю. Но в этот раз моя дурная привычка оказалась даже к лучшему: вчера вечером я сделала потрясающее открытие и, к счастью, ещё не запечатала это письмо в конверт, так что теперь могу добавить постскриптум и всё тебе рассказать.
Во-первых, увидев у Филлис тот свёрток, я сразу поняла, что это не книга, и оказалась права. Во всяком случае, не только книга – хотя книга там тоже могла быть. Но по большей части это оказались листовки. И теперь я это точно знаю, потому что своими глазами видела, как Филлис отдала их Мэгги. Я сидела в столовой, корпела над алгеброй и была настолько поглощена иксами и игреками, что даже голова разболелась, поэтому пошла на кухню за стаканом воды. Дверь на кухню оказалась приоткрыта, и когда я спустилась по лестнице, то услышала, как Филлис о чём-то говорит с Мэгги. И вот, уже второй раз всего за пару недель, я притаилась за дверью и тихонько заглянула внутрь.
Мэгги помешивала что-то на плите, а Филлис прислонилась к стене между ней и большим посудным шкафом. И в руках у неё был знакомый свёрток – тот самый, что всего несколько часов назад дала ей таинственная женщина.
– Не стоило приносить их сюда, – ворчала Мэгги. – Говорила я тебе, хватит уже обсуждать дома такие вещи.
– О, не волнуйся, Мэгги, мама никогда ничего не замечает, – ответила Филлис, но запнулась. – А вот Молли видела, как миссис Даффи передала мне свёрток.
Мэгги резко обернулась.
– Поосторожней с этим, Филлис! – воскликнула она. – Если твоя мать узнает, я могу потерять место, а ты останешься без университета. И с делом тоже можешь попрощаться. Стоит кому-нибудь что-нибудь заподозрить, тебя закупорят подальше отсюда в компании одной из этих твоих тёток, и к митингам ты тогда даже на пушечный выстрел не подойдёшь.
– Молли никому не скажет, – уверенно заявила Филлис. – Она хороший ребёнок и вовсе не ябеда. Кроме того, я её заверила, что это книга для Кэтлин.
Должна сказать, после таких слов я почувствовала себя низкой, подлой шпионкой. Филлис меня хвалила (в лицо она, конечно, ничего столь же милого мне никогда не говорила), а я подслушивала под дверью! Но при этом заставить себя уйти я не могла.
– И всё равно, ты почти попалась, – буркнула Мэгги и, вздохнув, добавила: – Как они хоть выглядят?