Молитва к Прозерпине - стр. 53

Они все равно не понимали меня.

– Я прошу вас только об одном, – добавил я. – Когда мы прибудем в Рим, прежде чем продать зверя, отвезите клетку в дом моего отца, чтобы он его увидел. И тогда я смогу сказать: «Отец, это была не мантикора, а пантера. Вот она, перед тобой». И я смогу похваляться своим открытием. – Потом я продолжил: – Таким образом я завоюю уважение отца, восхищение друзей и славу среди сенаторов. И тогда через несколько лет, когда начнут составлять список будущих кандидатов в магистраты, все скажут: «Ах да, конечно, Марк Туллий – тот самый юный лев, который поймал живую пантеру!» Понимаете ли вы теперь, что для меня существуют вещи, гораздо более ценные, чем деньги?

Я увидел, как заблестели их глаза. Их мир сильно отличался от моего, но, как это ни удивительно, именно эта разница в происхождении приводила к тому, что наши интересы дополняли друг друга. Я протянул им раскрытую ладонь:

– По рукам?

Чувствовалось, что они готовы согласиться, но тут голос за моей спиной произнес:

– Послушай, доминус, все ваши переговоры основаны на ошибке, такой же огромной, как влагалище Венеры. Потому что животное, о котором вы ведете переговоры, – это не пантера.

– А это кто еще такой? – заорал Бальтазар.

Голос принадлежал Куалу. Если бы я заткнул ему глотку, братья Палузи почуяли бы неладное и подумали, будто от них что-то скрывают. Мне хотелось показать, что меня можно считать честным союзником, и лучший способ этого достичь состоял в том, чтобы позволить пастуху свободно рассказать о своем приключении.

Итак, юноша начал свое повествование, и, хотя все мои рабы, Сервус и Ситир все это уже знали, мы сели в кружок с братьями Палузи и их людьми и стали его слушать. Даже колодец, казалось, насторожился и внимал рассказчику.

Куал в первую очередь указал на детали, которые противоречили гипотезе братьев Палузи, а таких было немало: у пантер на коже не бывает чешуи; на морде зверя, которого он видел, просматривались почти человеческие черты; на его овальном сером черепе не было ни одного волоска; когда чудище разевало пасть, в ней виднелись три ряда зубов – целых три! Кроме того, до его появления послышался странный шум, словно целое стадо быков, огромных, как Апис[38], втягивало ноздрями воздух одновременно. И наконец, увиденное им животное выползло в клубах голубого пара из норы в земле, которую пастух называл Логовищем Мантикоры. А разве пантеры могут появляться из-под земли?

– Зверь не жил в этой норе, а просто спрятался там, – сказал Бальтазар, брат с пучком на затылке, обладавший более решительным характером.

– А ты уверен, – спросил Адад, – что он появился в голубом облаке, которое исходило из дыры?

– У меня нет сомнений, потому что так оно и было.

– Тогда, если все случилось, как ты говоришь, между зверем и твоими глазами расстилалась пелена тумана, – заметил Адад. – Как же ты можешь уверять, что у него была чешуя?

– Ну, мне так показалось, – засомневался Куал.

– Показалось? Послушай, что я тебе скажу: у черных пантер блестящая шкура, и, если эти пары́ были влажными, шерсть зверя наверняка блестела еще сильнее, почти как чешуя.

Братья всегда действовали слаженно, словно два колеса на одной оси.

– А можешь ли ты с уверенностью сказать, что морда твоего чудовища была похожа на человеческое лицо? – продолжил допрос Бальтазар, приняв эстафету Адада.