Молитва к Прозерпине - стр. 50
– Вы сказали, что вас зовут Палузи? Так знайте же, братья Палузи, что вы невежливые грубияны! Вы меня слышите? Грубияны!
Честно говоря, Прозерпина, в тот момент мне не пришло в голову никакое другое определение среди прочего потому, что оценить подобный поступок было достаточно трудно.
Через некоторое время Ситир вернулась, и несла она не зайца, а целую антилопу. Но я обругал ее, поскольку все еще находился под впечатлением от увиденной жестокости. Показывая ей смертельно раненного раба, я укорил ее за отсутствие:
– Это так ты меня защищаешь? Куда ты подевалась, когда была мне нужна? Ходила душить крокодилов?
Ситир разрешила спор привычным для нее способом. Она не стала возражать, а просто свернулась клубочком в тени и отрешилась от мира.
– Не ругай ее, доминус, – посоветовал мне Сервус. – Скорее всего, они следили за нами, чтобы оценить наши силы, и выждали время для своего визита, когда Ситир, могучая ахия, отлучилась.
– Ничего себе могучая! – заорал я. – И какие же вы, восточные люди, глупые и доверчивые!
Вывалившиеся наружу кишки раба привлекали мух, и я приказал, чтобы его отнесли подальше от моего носа.
Я уселся на пень и довольно долго размышлял над сложившейся ситуацией. Мы, трусы, то есть люди, лишенные храбрости, обычно умнее остальных людей хотя бы потому, что стараемся восполнить недостаток смелости умом.
Немного успокоившись, я стал рассуждать, пригласив к разговору Сервуса:
– Я не думаю, что братья Палузи мне враги.
– Неужели? – удивился он.
– Они действительно нанесли мне ущерб, лишив меня одного из рабов, но, если бы вместо паланкина я бы передвигался в повозке, они бы, наверное, просто сломали одно из ее колес.
– Я не понимаю тебя, доминус.
– Если какие-то проходимцы портят твое имущество, а потом возмещают тебе ущерб, они не собираются тебя убивать. Они хотели только предупредить меня и замедлить наше передвижение.
– Но зачем они хотят его замедлить?
– Это хороший вопрос. И на него есть единственный ответ: если они хотят, чтобы я задержался, значит считают меня своим соперником. Иначе говоря, братья Палузи ищут то же самое, что и я.
– Мантикору… – вслух задумался Сервус. – Но зачем этой парочке провинциальных плебеев понадобилась мантикора?
– А мне почем знать? – сказал я. – Я с плебеями обычно никаких дел не имею. В последний раз я общался с кем-то из них лет десять тому назад, когда играл с ребятами на улочке Родос в Субуре.
Раненый раб умер, пока мы ели на ужин мясо антилопы, приготовленное с ароматическими травами, собранными прямо на нашей стоянке и удивительно душистыми. (Да, я знаю, Прозерпина, жестоко описывать так смерть человека, но таков был мир до Конца Света.) На следующий день мы снова двинулись в путь, и шли так же быстро, как и раньше. Вспомни, Прозерпина, что до визита братьев Палузи у меня было пять носильщиков, а значит, теперь их осталось четверо – по одному на каждый из шестов паланкина.
Братья Палузи со своими людьми немного нас опередили, но мы встретили их у колодца, где они остановились, чтобы запастись водой.
Мы приблизились к ним, не таясь и не принимая никаких предосторожностей. Впереди шли Сервус и Ситир, а рядом с ними Куал. Я следовал в своем паланкине прямо за ними. Братья-близнецы и их люди насторожились и ждали нас, схватившись за рукоятки кинжалов или ножей, которые, однако, не вынимали из ножен.