Молитва к Прозерпине - стр. 23

Она: Если тебе это неизвестно, мой ответ на твой вопрос ничего тебе не даст.

Здесь я должен сказать, что Сервус внес свой небольшой вклад в наши рассуждения:

– Никто не знает, почему пчелу влечет нектар из одного цветка, а не из другого, доминус, но совершенно ясно, что тому есть причина.

Я подумал было, что на этом наш разговор заканчивается, но не смог удержаться от шутки в субурском духе и сказал что-то вроде: «А вот эта женщина никого не привлечет, хотя и разгуливает, показывая всему миру свои прелести». И тут она, Ситир, подскочила ко мне, и от ее слов мне стало не по себе.

– Ты прав, в тот вечер от тебя исходили только злобные и ребяческие эмоции. Но наставники, служащие богине Гее, учат нас читать не только чувства, но и то, что спрятано за ними.

– Неужели? И что же ты разглядела за моими чувствами?

– Птенчика, который хочет вылупиться из яйца. И я здесь, чтобы помочь ему разбить скорлупу. Но постарайся меня не разочаровать. – И потом она добавила: – Ты знаешь, что представляет собой этот мир? Огромная силосная башня, в которой хранится не зерно, а страдание, и бо́льшую часть этого страдания причиняют не смерть или болезни, а несправедливость. И вот сейчас, когда в мире столько несправедливости и столько несчастных, которых можно спасти, я трачу свое время на тебя.

Она положила ладонь мне на грудь под ключицей, посмотрела на меня своими зелеными глазами – о, какие у нее были глаза! зеленее, чем водоросли в заводи Стикса, – и сказала:

– Я больше не буду тебе этого повторять, птенчик; но если ты разочаруешь богиню Гею, я тебя придушу.

Она произнесла эту угрозу таким же бесстрастным тоном, каким бы могла сообщить: «Вечером я убью кролика и приготовлю ужин».

И наконец, наш третий разговор:

Я: Ты не слишком разговорчива, Ситир Тра.

Она: Зато ты, птенчик, чересчур болтлив.

Раньше я сказал, Прозерпина, что плебеи очень обрадовались, узнав, что поплывут на одном корабле с ахией, однако они не докучали ей, а скорее наоборот. Хотя на палубе всегда скапливалось много народу, вокруг Ситир обычно образовывалось свободное пространство, будто все предпочитали держаться от нее подальше. Я поделился своими наблюдениями с Сервусом:

– Плебеи преклоняются перед ахиями, это совершенно очевидно. В чем дело: они считают их своими спасителями или испытывают перед ними священный трепет?

– Я вижу, доминус, тебе незнакома поговорка.

– Нет.

И тут он произнес:

– «Если встретишь козу, не подходи к ней спереди; если встретишь лошадь, не подходи к ней сзади; а коли встретишь ахию… не подходи вообще». – И он заключил: – Ахии сами приближаются к человеку, которого решили защищать, что случается крайне редко. Мне кажется, доминус, ты еще не отдаешь себе отчета в том, насколько тебе повезло заполучить ахию в хранители.

Вот такова была Ситир Тра, ахия.

Путешествие в Африку оказалось долгим и утомительным. Ты, Прозерпина, живешь в такой огромной подземной пещере, что в ней бы легко поместился целый остров Корсика, и поэтому тебе трудно понять, какую важную роль играли моря для нас, римлян. На поверхности земли океаны полны не пресной водой, не лавой и не ртутью, а, каким бы странным это обстоятельство тебе ни показалось, водой соленой. И эти огромные пространства, заполненные непригодной для питья водой, не разделяли владения Римской империи, а объединяли.