Молчи, Россия, молчи! Полиция не дремлет - стр. 9
– Вот тебе раз! Как не будете читать? Зачем же вы тогда подписывались?
Мы сидели молча, недовольные друг другом.
– На велосипеде катаетесь? – спросил неожиданно мой гость, увидев в углу комнаты велосипед.
– Да.
– Что это за система? Люкс? Жидовская система. Хотите, могу предложить вам нашей тульской работы – Захара Панфилова – он председателем здешнего отдела состоит. Хорошие велосипеды, тяжелые такие. За те же деньги купите, а в нем пуда четыре будет. Ручная работа.
– Зачем же, когда у меня уже есть.
– Ну, что это за велосипед? Жиденький – ни рожи, ни кожи. Завтра Панфилов вам привезет – давайте-ка задаток.
– Не хочу я Панфилова!
– Ну, как же не хотите! Завтра получите. Прекрасные велосипеды… Колеса, можете представить, совершенно круглые, сам человек почти непьющий, сын околоточным служит. Будете кататься да похваливать. А этот на слом можно.
– Оставьте меня! Пустите… Я не хочу…
– Вот-с. Видите, как просто. Получите квитанцию на задаток. Да… А то – Люкс!..
Через полчаса я оказался подписчиком двух газет, владельцем велосипеда фирмы Захара Панфилова, обладателем керосиновой кухни и какой-то машины «Истинно-русский самовоз».
– Наша фирма, – говорил, уходя, мой гость, – может предложить вам, что угодно – граммофоны, готовое платье, кондитерские изделия, галантерею, и все это будет не какой-нибудь Жорж Борман, а самое русское, настоящее. Конечно, вас никто не принуждает, но если вы только захотите…
Грозное местоимение
Экс-министр торговли и промышленности Тимирязев объяснил стрельбу в рабочих на Ленских приисках тем, что рабочие предъявили политические требования, – например, чтобы их называли на «вы».
Сумерки окутали все углы фешенебельной квартиры его пр-ва.
Его пр-во – бывший глава министерства – со скучающим видом бродило из одной комнаты в другую, не зная, что с собой делать, куда себя девать.
Наконец счастье улыбнулось ему: в маленькой гостиной за пианино сидела молоденькая гувернантка детей его пр-ва и лениво разбирала какие-то ноты…
– А-а, – сказало, подмигнув, его пр-во. – Вот ты где, славный мышонок! Когда же ты придешь ко мне, а?
Гувернантка неожиданно вскочила и крикнула:
– Это что такое?! Как вы смеете говорить мне «ты»?!
Его пр-во было так изумлено, что даже закачалось.
– Ты? На… ты? А как же тебя еще называть?
– Это безобразие! Прежде всего, прошу называть меня на «вы»!..
Его пр-во побледнело как мертвец и крикнуло:
– Караул! Режут! Спасите, люди! Сюда!
В комнату вбежали жена, слуги.
– В чем дело? Что случилось?
«Наша Конституция – просят не дуть»
С ужасом на лице его пр-во указало пальцем на гувернантку и прохрипело:
– Революционерка!.. Забастовка. Предъявила политическое требование и забастовала.
– Что за вздор? Какое требование?
– Говорит: называйте меня на «вы»!
С этого началось…
Его пр-во оделось для прогулки и позвонило слугу.
– Что прикажете?
– Тыезд мой готов?
– Чего-с?
– Тыезд, говорю, готов?
– Ты…езд?!
– Вот осел-то! Не буду же я говорить тебе выезд! Ступай, узнай.
– Так точно-с. Тыезд готов.
Его пр-во побагровело.
– Как ты смеешь, негодяй?! Я тебе могу говорить тыезд, но ты должен мне говорить – выезд! Понял? Теперь скажи – какова погодка?
– Хорошая-с, ваше пр-во.
– Солнце еще тысоко?
– Так точно-с, высоко.
– Ну, то-то. Можешь идти.
Спускаясь по лестнице, его пр-во увидело швейцара и заметило ему: