Молчи обо мне - стр. 40

— В понедельник нужно перезаключать договора, - себе под нос говорит Юля. Сухо, как будто не я только что вывернул себя кишками наружу. – Иначе у тебя не будет хорошей свежей рыбы.

Лучше бы ударила.

Эти два года я как будто изо всех сил бежал вперед, держал Юльку за руку и пытался увести нас от погони, а теперь остановился и увидел, что все это время просто перебирал ногами дурацкое игровое колесо, а в руке у меня не ладонь любимой женщины, а пыль несуществующих воспоминаний. И не осталось совсем ничего, не за что ухватиться, не ради кого и дальше рвать жопу.

— Я допоздна буду на работе, - бросаю уже в прихожей. Плевать, услышала или нет. Какая разница, если меня здесь все равно никто не ждет. Ради меня никто не молится на стрелки и циферблат часов, каждую минуту нервно проверяя телефон.

Кажется, Юлька что-то говорит в ответ, но сейчас мне все равно.

Я окаменел. Умер внутри. Теперь бы не сгнить, а остальное – херня.

Сегодня воскресенье и в ресторане полно народа. В такие дни меня всегда ждут с распростертыми объятиями, потому что всегда есть косяки, которые требуют первостепенного внимания. Иначе не бывает, если работаешь с людьми, часть из которых – чокнутые иностранцы, помешанные на каком-то супер-сервисе, выкормленные на иллюзии, что за их деньги им должны на прощанье вылизать задницу и сбрызнуть ее смягчающим лосьоном. Обычно я спокоен и вежлив, потому что должен быть примером для своего персонала. Но сегодня как-то особенно тяжело, и я чуть не срываюсь на толстяка, который уверяет, что ему подали стейк не той прожарки, а у него слабый желудок. Зову официантку – она новенькая, но бойкая и быстро рассказывает, как все было. Я извиняюсь, обещаю «провести работу с персоналом» и в качестве извинений предлагаю десерт за счет заведения. Это всегда работает: люди любят думать, что наорали себе на халяву, а мне… Проще просто заткнуть этого засранца, чем пугать посетителей истерикой.

— Меня уволят? – спрашивает девушка, когда мы уходим из зала.

— Нет. Подожди, пока уйдет – и возвращайся к работе.

Уже хочу спрятаться в своей коморке, но она успевает притронуться к рукаву моего пиджака, и я непроизвольно оглядываюсь. У нее зеленые глаза, веснушки и светлые волосы. Длиннее, чем у Жени, и цвет совсем не такой. Да и моложе лет на пять. Но все же какая-то тревога во взгляде кажется смутно знакомой.

— У вас все хорошо, Игорь Александрович? – Такие нотки в голосе нельзя подделать, но это нонсенс: с чего бы простой официантке переживать, не мучит ли ее начальника душевная боль?

— Я так плохо выгляжу? – Попытка беззаботно улыбнуться с треском провалена. Второй раз даже не пытаюсь.

— Просто ваша рука…

Опускаю взгляд на ладонь: откуда там кровь? Под нами уже образовалась маленькая масляная лужица.

— Давайте я перевяжу, - предлагает девушка.

На бейдже ее форменной рубашки написано - «Юлия».

— Вы работаете в ресторане ради денег, а по призванию медсестра, Юлия?

— Зачем язвите? Я могу помочь. Или вы из тех мужчин, которые относятся к молоденьким девушкам свысока и расценивают лишь чуть дороже резиновых кукол?

Я закрываю рот, прекрасно зная, что, если продолжим в том же духе, наш официально-деловой разговор превратиться в грубую перепалку. Разрешаю увести себя в кабинет и даже снять пиджак. Девушка определенно хороша в этом: не путается в аптечке, берет только то, что нужно, и когда заканчивает, бинтует руку как настоящая профессионалка.